«Писал этюды в бинокль»: принципы рисования русского итальянца Льва Лагорио

Первый ученик Ивана Айвазовского, один из создателей живописного образа Козьмы Пруткова, считался среди своих коллег-ровесников «самым даровитым» в изображении природы. И в поисках достойных тем для картин он успел немало поездить за свою жизнь, поскольку писал всегда только с натуры.

Происхождение у этого русского художника совершенно нерусское: отец был итальянским негоциантом и дипломатом, а мать — немкой. Феличе Лагорио был человеком неординарным. В Феодосии, где проживала семья, он основал компанию, занимавшуюся торговлей с Мингрелией и Имеретией, грузинскими областями в составе Российской империи. Параллельно он занимал должность вице-консула, то неаполитанского, то Сардинии — Пьемонта, то австрийского. Есть даже некоторые гипотезы о том, что он был шпионом Наполеона, хотя однозначных доказательств тому исследователи не обнаружили. Вряд ли Феличе предполагал, что его сын выберет профессию, далекую от коммерции и политики.

Страсть к живописи юноша проявил с ранних лет. Увидев же картины Айвазовского, проживавшего в той же Феодосии, твердо решил, что тоже хочет стать художником, и в 13 лет пошел обучаться у знаменитого живописца, став его первым учеником. Он занимался настолько успешно, что на него обратили внимание представители власти, и в 1843 году таврический губернатор Александр Казначеев лично привез Льва Лагорио в столицу, чтобы тот поступил в Академию художеств. Нашелся и меценат, выразивший готовность оплатить обучение юному дарованию, — им стал герцог Максимилиан Лейхтенбергский.

Читайте также: Художник «Русского моря»: путешествия и творчество Ивана Айвазовского

Лагорио поступил в пейзажный класс Максима Воробьева, основоположника романтико-классицистического направления в этом виде живописи. Кроме того, он брал дополнительные уроки у профессоров батальной живописи Алексея Зауэрвейда и Богдана Виллевальде.

В этот период начинающий живописец подружился с братьями Жемчужниковыми, вместе с которыми создал портрет Козьмы Пруткова. Лев Жемчужников позже писал в своей книге «Мои воспоминания из прошлого», что «его все полюбили, да нельзя было не полюбить его в то время, милого, веселого, талантливого, покладливого для жизни».

Как и Айвазовский, Лагорио особенно тяготел к написанию морских пейзажей. К задаче стать художником-маринистом он отнесся весьма серьезно и ради этого совершил в 1845 году плавание на военном корабле «Грозящий». Годом позже он отправился вдоль берегов Финского залива на собственной лодке.

Мастерство художника росло, и на него буквально посыпались награды. В 1847 году Лагорио присудили Малую серебряную медаль за «Финляндский вид», годом позже — Большую серебряную медаль за этюд с натуры «Вид в окрестностях Выборга». В 1850 году последовала золотая медаль I степени за картину «Вид на Лахте, близ Петербурга». Выпускная работа «Вид болота на Лисьем Носу», за которую Лагорио получил звание художника, принесла ему также оплачиваемую зарубежную командировку. Впрочем, для начала его оправили на Кавказ «для написания тамошних видов».

Что любопытно, вплоть до этого момента «художник русской школы» имел французское подданство. Только в 1852 году, собираясь в Европу, он принял российское гражданство. С 1853 по 1860 год Лагорио работал за границей, преимущественно в Италии. Он писал этюды в Риме, Тиволи, Олевано, Сорренто, на острове Капри. И писал настолько успешно, что, когда срок его поездки завершился, Академия продлила его еще на два года, поручив выполнить два вида в Швейцарии. Всего из командировки живописец привез свыше 30 картин, за которые ему присудили звание профессора, минуя звание академика.

Лагорио отличался редкой дотошностью при изображении пейзажей. В 1860 году он писал «Окрестности Неаполя с видом на Везувий», одновременно с ним над той же темой работал Алексей Боголюбов, выбравший другой ракурс и более лаконичный характер изображения. По поводу коллеги Боголюбов не без иронии позже высказался: «Как пейзажист меж нами считался Лагорио самым даровитым, хотя всегда был он близоруким и писал этюды в бинокль».

Читайте также: Императорский живописец «два в одном»: путешествия Алексея Боголюбова

Годом позже живописец вновь отправился на Кавказ, на этот раз в составе свиты великого князя Михаила Николаевича. Два года он работал над местными видами в обстановке не самой спокойной и благоприятной — попутно Льву Лагорио пришлось еще и поучаствовать в войне с горцами. В результате он получил орден Святой Анны за виды Кавказа и мечи к этому ордену за военные достижения в боях.

Поездки требовали денег, которых у Лагорио, несмотря на его популярность, никогда особенно не водилось. В 1871 году он просил задаток в счет будущих работ, чтобы съездить «с художественной целью в Крым и южные губернии России». Когда закончилась Русско-турецкая война 1877–1878 годов, художник получил заказ на три картины, посвященные основным событиям этой войны. И снова ему пришлось просить выделить средства, 2 тыс. руб.: «Для написания означенных картин при требовании безусловно верной передачи местности». В 1882 году Лагорио собрался ехать на этюды в Финляндию, Норвегию, Крым и Кавказ и вновь просил аванс.

Писал он свои полотна долго, тщательно, неизменно сверяясь с натурой. Жил в Петербурге, но каждое лето выезжал в родной Крым — правда, не в Феодосию, а в Судак, где у него была мастерская. Специалисты считают, что начало киммерийской школы живописи положили именно пейзажи Айвазовского и его первого ученика. В 1900 году Лагорио избрали почетным членом Академии художеств, а спустя пять лет он скончался.

В конечном итоге не так важно оказалось иностранное происхождение — известный пейзажист в полной мере оправдал надежды Совета Академии, действительно став «в ряду замечательнейших художников русской школы».

Ольга Ладыгина