Правила разворота: эксперты РГО — о России между Западом и Востоком

В последние годы мы все чаще слышим словосочетание «разворот на Восток» в отношении внешней политики России. Вслед за этим непременно возникает терминологический вопрос: а что означает само понятие «Восток» в современном мире? Можно ли языком географической науки определить и оценить траекторию поворота? Наконец, в ходе дискуссий на эту тему мы неизменно приходим к фундаментальному вопросу: а что есть Россия и российский народ? Мы — Восток, Запад или нечто промежуточное? Очередной круглый стол в Штаб-квартире РГО в Москве собрал экспертов, чтобы обсудить эти животрепещущие сюжеты. Тему сформулировали так: «Дипломатическая география РФ между Востоком и Западом».

Директор Русского дома в Индии, почетный консул России в штате Керала Ратиш Наир отметил важность темы взаимоотношений России и Индии особенно сегодня, когда наши страны вынуждены противостоять санкционному давлению Запада. Он процитировал министра иностранных дел своей страны доктора Джайшанкара: «Европа думает, что проблема мира — это не проблема Европы, но проблема Европы — это проблема мира».

— Нам нужно работать вместе, чтобы люди знали, что проблемы мира не только проблема мира, но и проблема Европы тоже, — сказал г-н Наир.

В свою очередь, директор Центра РГО на Шри-Ланке Сенасингхе Раджана напомнил о глубоких исторических связях России с Цейлоном и странами Азии в целом, подчеркнув, что ключевую роль в этом процессе играли представители РГО, коими являлись многие русские путешественники, ученые, дипломаты.

— Первая монография о Цейлоне была написана русским дипломатом Алексеем Даниловым, который работал на Цейлоне вице-консулом Российской империи, — сообщил докладчик.

Процесс обмена знаниями был обоюдным. По словам г-на Раджаны, первый посол Цейлона (с 1983 года — Шри-Ланка) в Советском Союзе, известный ученый и дипломат Гунапала Маласекера стоял у истоков возрождения востоковедения в СССР.

На круглом столе в РГО состоялась своего рода терминологическая премьера. Известный политгеограф, директор Издательского дома МГИМО МИД РФ, ведущий научный сотрудник Института международных исследований Игорь Окунев представил новое понятие, а в перспективе — научную дисциплину: «дипломатическая география».

— То, где происходит дипломатическая деятельность, — это крайне важно. Иногда место переговоров важнее, чем содержание, — сказал Игорь Окунев.

Еще более интересной картина становится, если сравнить такие карты в разные исторические периоды. Как отметил Игорь Окунев, география зарубежных представительств СССР / России в XX–XXI веках напрямую зависела от глобальной конъюнктуры и стратегического выбора между интеграцией с Западом, укреплением влияния на Востоке или проекцией силы в глобальном масштабе. Их открытие, закрытие и иерархия наглядно демонстрируют колебания «стратегического маятника».

Анализируя динамику дипотношений России с 1917 года (этот момент считается началом истории современной российской дипломатии, поскольку СССР не был правопреемником Российской империи), эксперт обратил внимание, что имели место уже три «поворота на Восток».

Первый случился сразу после революции и был связан с дипломатической блокадой и изоляцией СССР. В это время открывается широкая сеть представительств в Турции, Иране, Афганистане, Монголии и Китае.

Второй «поворот на Восток» произошел в эпоху холодной войны на волне деколонизации. Массовое открытие посольств в новообразованных странах Азии и Африки было инструментом борьбы за влияние с США.

— СССР обладал одной из самых обширных глобальных сетей дипломатических представительств, что отражало его статус сверхдержавы, — отметил Игорь Окунев.

Третий «поворот на Восток» наблюдается с 2014 года и связан с усложнившимися отношениями со странами Запада. Российская внешняя политика переориентируется. Восстанавливаются наши диппредставительства в Африке и Азии.

— Но самое очевидное движение происходит в постсоветское пространство. Дополнительные консульства открываются в Беларуси, Армении, Казахстане, а с ними Русские дома, представительства других организаций, — подчеркнул Игорь Окунев.

Отмечая три «восточные» волны, эксперт сделал неожиданное заявление.

— На самом деле, если иметь в виду дипломатическую географию, правильнее было бы говорить не о трех поворотах на Восток, а об одном на Запад, — сказал он, имея в виду 1990–2000-е годы, когда российские диппредставительства массово открывались в Европе, США, Канаде, Австралии, а в Азии и Африке, наоборот, закрывались.

Александр Лобжанидзе, иллюстрируя пластичность дипломатической географии, обратил внимание, что именно в день проведения круглого стола проходили переговоры Президента РФ Владимира Путина и председателя совета министров Тоголезской Республики Фора Гнассингбе. В ходе переговоров обсуждалось открытие посольства Того в Москве, которое было закрыто в 1999 году, и посольства России в столице этой африканской страны, закрытого в 1992 году.

Тему своего выступления директор Института международных исследований МГИМО МИД РФ Максим Сучков обозначил так: «Поворот России на Восток: стратегические перспективы и вызовы».

Он отметил многомерность понятия «Восток» и «востоковедение». Концепции «Восток», «Глобальный Юг», «Мировое большинство» часто используются как взаимозаменяемые, но, как правило, это конструкты-эвфемизмы для категории «Незапад». Вместе с тем отношения в «незападных» странах к этим терминам разное и порой не совпадает с нашим.

Иногда сами жители Востока имеют несколько «слоев» идентичности, как это происходит, например, у арабов-христиан.

Эксперт обратил внимание на влияние миграционных процессов. По его словам, сейчас происходит проникновение Востока на Запад после многовекового проникновения Запада на Восток.

— Арабы во Франции, индийцы и пакистанцы в Англии, турки в Германии, марокканцы в Испании — это Восток или Запад? И как меняющаяся социология и демография западных обществ могут изменить систему наших отношений с западными странами, в том числе по линии консульской работы? — задался вопросом Максим Сучков.

Не менее, чем самоидентификация, важно и то, как тебя и твои решения воспринимают со стороны. Максим Сучков констатировал некоторую «подозрительность» в отношении России (что она ближе к Западу, чем к Востоку) в самих восточных обществах и политико-формирующих кругах. Они полагают, что этот поворот России на Восток ситуативный. И стоит нам помириться с Америкой, изменится и вектор внешней политики. Однако, по мнению нашего эксперта, каждый контакт Владимира Путина с Дональдом Трампом демонстрирует странам и народам «мирового большинства», что наш поворот на Восток — это всерьез и надолго.

На вопрос модератора, как воспринимают за границей Россию — как Запад или как Восток, Максим Сучков ответил следующим образом:

— Запад нас воспринимает как «недозапад», Восток не воспринимает Россию как Восток. Этот вопрос я обсуждал как-то с турецким коллегой. Он сказал: «В Турции гораздо более азиатское общество, но более западная политическая система. А у вас наоборот: более западное общество, но более восточная политическая система». Я бы с этим, разумеется, поспорил, но вот есть такое мнение.

Вступивший в разговор Игорь Окунев отметил, что идентичность — это всегда реакция на спрашивающего. Важнее сформулировать, какими мы сами себя видим.

Александр Лобжанидзе вспомнил известный геополитический термин «Хартленд» и задал вопрос, ставит ли географическое расположение России в центре Евразии нас в особое положение? Или нам непременно нужно примыкать к Востоку или к Западу?

— Хартленд определил особую историю, он создал нишу, которую было сложно колонизировать морским колониальным империям. Наша оторванность, изолированность — один из ключевых факторов в нашей истории, но неключевой для идентичности. Для российской идентичности ключевым стал вопрос: «Мы Европа или нет?» — сказал Игорь Окунев.

По его мнению, самое интересное в российской идентичности заключается в том, что она основана не на убежденности, а именно на неуверенности, на вопросе.

— Российская идентичность — сложная и пластичная, — заметил эксперт. — Она открытая, быстро вбирающая в себя и западное, и незападное. Но в то же время быстро закукливается в те моменты, когда ей нужно сохранить свою самобытность. Эта сложная идентичность создает нам множество проблем — с границами, с нашим глобальным мышлением и т. д., — но и огромное преимущество. Кто-то называет это имперским мышлением, а на самом деле это гибкая идентичность, которая позволяет в себя очень многое вбирать и сохранять свою уникальность.

Современное дипломатико-географическое положение России определяется разворотом в сторону стран Востока и коррелирует с текущим экономико-, политико- и транспортно-географическим положением страны. На страны Востока ныне приходится свыше 80% экспорта РФ. При этом отношениями со странами Запада напрямую занимаются пять департаментов МИД РФ, а со странами Востока — семь.

— Дипломатико-географическое положение — категория динамичная, изменения определяются геополитическими императивами, идеологическими установками, внешнеэкономической конъюнктурой, — сказал Дмитрий Заяц.

Говоря об изменчивости геополитического вектора России, эксперт напомнил о так называемых циклах «похищения Европы», выделенных российским ученым Вадимом Цимбурским в 1997 году. Суть концепции в том, что с XVIII века наша страна трижды пережила процесс сближения / отторжения с Западом. В первой фазе Россия является вспомогательной силой в европейской борьбе за гегемонию или равновесие. Во второй переживает западную интервенцию. В третьей отражает ее и притязает на роль державы-гегемона. Четвертая фаза характеризуется откатом России под давлением Запада. Пятая фаза представляет собой «евразийскую интермедию».

Если циклы «похищения Европы» действительно существуют, то Дмитрий Зяац не исключил того, что история может повториться и на сей раз.

Айвар Валеев