Артур Чилингаров: жизнь между Арктикой и Антарктикой

Арктика и Антарктика – два приоритетных направления в работе Русского географического общества. В преддверии дня Рождения  РГО мы поговорили с выдающимся учёным и исследователем, полярником, Первым Вице-президентом Общества - Артуром Николаевичем Чилингаровым.

– Артур Николаевич, как вы связали свою жизнь с опасной профессией полярника?

– Полярником стал не сразу. Сначала твёрдо решил связать свою жизнь с морем и подал документы в Высшее военно-морское училище имени адмирала Макарова. В училище тогда хорошо кормили и обеспечивали красивой формой, что тоже привлекало. Но по конкурсу на престижный механический факультет не прошёл. Полученные оценки показались мне несправедливыми, и я сумел пробиться на приём к начальнику училища. Абитуриенту это было крайне сложно сделать. Начальник училища Владимир Николаевич Кошкин предложил мне перейти на арктический факультет, где был недобор. Я упавшим голосом спросил Кошкина, что это за факультет, а тот ответил, что сам его закончил и ничуть об этом не жалеет.  Я сказал: "Зачисляйте! В худшем случае буду начальником училища".

– А у вас часто во время экспедиций происходили экстремальные ситуации – на грани жизни и смерти?

– Из приключений и опасностей состоит вся моя жизнь. Сразу вспоминается комсомольско-молодёжная дрейфующая полярная станция "Северный полюс – 19" в Арктике, которую я возглавлял с 1969 по 1971 год. В ноябре 1969 года айсберг, на который высадились молодые полярники, раскололся: повсюду возникали трещины, в которые проваливались домики, палатки, техника. В хаосе люди пытались спасти хоть что-нибудь из оборудования, горючего, продовольствия – без чего станция просто не могла бы существовать. Меня заботило главное – как уберечь людей. Сразу же дал команду держаться вместе и запретил отлучаться без разрешения – "партизанские" выходы стали крайне опасными.

Я считаю, что любую экспедицию, какие бы она ни дала результаты, следует считать неудачной, если погиб хотя бы один человек. Тогда, слава Богу, удалось сохранить всех. Даже щенка спасли, который провалился в воду.

– Несмотря на то что айсберги несут угрозу для исследователей, они при этом могут помочь решить глобальную экологическую проблему нехватки пресной воды – это так?

– Да, я об этом говорил ещё в 2010 году. Айсберги – источники пресной воды, и их перевозка помогла бы странам, где остро стоит проблема её нехватки. В прошлом году мы первые в мире транспортировали айсберг! Его вес – 1 млн 200 тонн, мы переместили его на 50 миль. Надо было не задеть установленные платформы, обеспечить людям безопасность, повлиять на траекторию объекта, сдвинув силу пути айсберга, который трудноуправляем и достигает внушительных размеров. У нас всё получилось. Это долгосрочный и очень перспективный проект, поэтому мы стараемся, чтобы результат оправдал наши ожидания.

– Какая роль Русского географического общества в освоении Арктики сейчас?

– Я бы обратил внимание на преемственность традиций. С самого начала своего основания Императорское Русское географическое общество активно занималось исследованием полярных территорий и в особенности снаряжением многочисленных экспедиций. Сегодня РГО также уделяет растущее внимание арктической тематике. Это не только организация экспедиций, но и проведение различных мероприятий: фестивалей, круглых столов, конференций.

– По вашему мнению, как за последние 10 лет изменилось РГО?

– Изменения поистине впечатляющие. В 90-е годы и в начале 2000-х произошёл определённый спад в деятельности РГО. Активная деятельность возобновилась после внеочередного съезда Русского географического общества, проходившего 17–18 ноября 2009 года в Москве. Это стало переломным моментом, после которого работа радикально преобразилась – мы вновь стали одной из самых активных и популярных общественных организаций, широко известной в России и за рубежом. Мы проводим колоссальное количество проектов, в том числе международных, о которых знают, говорят и хотят принять в них участие, поскольку они важны и для научных исследований, а также помогают решать важные экологические проблемы.

– Это такие проекты, как экспедиция на "Фукусиму-1", в которой вы тоже принимали участие?

– В 2011 году из-за крупнейшего землетрясения в Японии произошла катастрофа на АЭС "Фукусима-1". Экспедиция Русского географического общества изучала, как отразилась радиация на флоре и фауне региона. Исследования были успешными и произвели резонанс.

Исследования стали показателем конкретной работы РГО, связанной с необходимостью изучения морей и океанов, в том числе радиации, которая не должна влиять на жизнь людей, работающих на "Фукусиме". От этого зависят жизни многих людей, не только тех, которые живут на Дальнем Востоке. Кстати, совсем скоро, в следующем месяце, стартует очередной этап этой экспедиции на судне "Профессор Хлюстин".

– Артур Николаевич, а есть ли шанс, что когда-нибудь мы всё же сможем предугадывать землетрясения, чтобы избегать подобных последствий?

– Мы с Фёдором Конюховым работаем над новым проектом. Он по большей части романтический: глубоководные работы на дне Марианской впадины с установкой там специального оборудования, которое поможет отслеживать смещения морского дна, что и является причиной подводных землетрясений и, как следствие, цунами. Это будет большим прорывом. Интерес к Марианской впадине громаден для науки, в частности для изучения климата. Россия – великая морская держава, она имеет все возможности выполнять любые задачи, в том числе у нас уже есть опыт глубоководных работ, поэтому осуществить проект – реально.

– Вы же уже погружались на дно Северного Ледовитого океана, расскажите, насколько рискованным было погружение?

– Летом 2007 года мы впервые в мире погрузились в двух глубоководных подводных аппаратах на дно Северного Ледовитого океана в географической точке Северного полюса и установили там титановый триколор – флаг Российской Федерации. Погружение прошло тяжело, всё время возникали опасные ситуации. Когда достигли дна на глубине более четырёх километров, долго не могли подняться, поскольку аппараты залепило илом. Затем при подъёме почти полностью исчезла связь. Всплывали почти вслепую. Всё пребывание под водой заняло около девяти часов вместо четырёх с половиной запланированных. А за это время дрейф отнёс лёд и полынью примерно на 3 км в сторону. Искали полынью интуитивно, на ощупь. Попали в неё только после четвёртой попытки. Пришлось немного понервничать.

– Артур Николаевич, а вы что-то коллекционируете из своих научных странствий?

– Конечно. Собирал и до сих пор собираю фигурки белых медведей, у меня их великое множество – и в кабинете, и в квартире. 

– Какие напутственные слова вы могли бы дать молодым учёным?

– Не стареть душой и телом, идеями. Должна быть преемственность поколений, которую мы всегда поддерживаем.

Симона Царенко