Любой человек знает свою фамилию, свой род. В средневековой Ингушетии каждому роду принадлежал свой башенный комплекс. Постройки сохранились до сих пор. И по сей день каждый ингуш крепко привязан к своей родовой башне.
Ломаная линия Кавказского хребта местами чуть прикрыта прозрачными облаками, вдали белоснежным снопом выглядывает верхушка Казбека. Причудливые изгибы Джейрахской долины следуют поворотам реки Армхи, с переливчатым плеском мчащей свои зеленоватые воды. Вверх по склону потоком течёт отара овец, тут и там раздаётся громкое блеяние. Их погоняет степенный мальчик лет восьми, рядом следуют две огромные овчарки, присматривающие за баранами. Отара поднимается к старинным башням с остроконечными верхушками, огибает их и скрывается из виду под надзором пастуха и собак.
Башенный комплекс Фалхан. Фото: Ольга Ладыгина
Дом на случай осады
В Средние века Ингушетию называли Страной башен. Башни украшали каждое горное селение, располагаясь на расстоянии прямой видимости друг от друга, чтобы при нападении врагов можно было подать сигнал соседям. Для безопасности их строили в труднодоступных местах: чем древнее селение, тем оно будет выше в горах или глубже среди скал и лесов. Крутизна склона тоже играла немалую роль. По преданию, когда под стены башенного комплекса Вовнушки пришли татаро-монголы, местные жители, не мудрствуя лукаво, высыпали со стен мешок с фасолью. Этого оказалось достаточно, чтобы завоеватели скатились вниз, так и не сумев подобраться к стенам башен.
Помимо внешних врагов, от которых требовалась защита, боевые башни спасали членов рода в случае, когда в силу вступал закон кровной мести.
"Положим, что где-нибудь в Ингушии только что произошло убийство. Убийца обыкновенно спасается бегством и прячется в своём доме или чаще в высокой боевой башне ("воу"), если дело происходит в горах. Его ближайшие родственники наготове, с оружием в руках спешат собраться сюда же и с часу на час ждут нападения врагов. <…> На совете родственников обычно решают устроить нападение на дом убийцы. <…> Но вот совет окончен, оружие приведено в порядок, и шайка мстителей, или "войско" ("бо"), как говорят ингуши, двигается в сопровождении толпы зевак и мальчишек к дому убийцы. Подойдя к нему с шумом и выстрелами, "войско" начинает перестрелку и перебранку с запершимися в доме кровниками, которые в свою очередь не остаются в долгу и отвечают тем же. Перестрелка обходится обыкновенно без поранений и убийств, так как обороняющиеся хорошо защищены, а сами стреляют скорее для устрашения, так как вторичное убийство может только ухудшить их положение".
Николай Яковлев, "Ингуши"
Место под строительство башен выбирали тщательно. Во-первых, они должны были стоять на бесплодной земле — слишком мало здесь участков, подходящих для земледелия, чтобы затевать на них строительство. Во-вторых, необходимо было учитывать вопросы безопасности. Чем ниже угроза лавин, паводков, оползней и других природных катаклизмов, тем лучше место. В-третьих, поблизости непременно должна быть вода.
Развалины крепости Бейни. Фото: Ольга Ладыгина
Строили без фундамента, в основание башни закладывали массивные валуны, порой превышающие рост человека. Говорят, одним из лучших подарков молодожёнам на свадьбу считался камень, подходящий для этой цели. Заложив первый ряд камней, их обычно окропляли кровью жертвенного животного. Строительство непременно нужно было закончить за один год — если оно затягивалось больше, чем на 365 дней, заказавший башню род считали слабым. Если же башня через какое-то время разрушалась, обвиняли семью в том, что мало заплатили мастеру.
Виды ингушских башен
- Гӏала (гиала) — жилая башня в два-три этажа с плоской крышей, прямоугольная в плане, несколько сужающаяся кверху для устойчивости. Первый этаж служил загоном для скота, верхние были жилыми. Подняться с нижнего этажа можно было по приставной лестнице через специальный люк. Учёные полагают, что такой тип построек вырос из мегалитических сооружений VII–V веков до н.э.
- Полубоевая башня — переходный тип между жилой и боевой, высотой в три-четыре этажа, квадратная, меньше по площади, чем гӏала, но выше. Оснащались бойницами для стрельбы из лука и подвесными балкончиками-машикулями, с которых можно отстреливаться, лить кипяток и расплавленную смолу.
- Воув — боевая башня высотой 25–30 метров с соотношением высоты к основанию 5:1, увенчанная пирамидально-ступенчатой крышей. Возводились с соблюдением зеркальной симметрии: дверные проёмы, маленькие окошки и машикули делят стены строго по центральной оси. Закруглённый каменный шпиль не позволяет снегу скапливаться на вершине башни. Относятся к XVI–XVIII векам.
Строители башен
Ингушам были неведомы внешние строительные леса. Мастер использовал исключительно внутренние настилы, снаружи он работал только при возведении кровли. После этого требовал "спускную плату". По преданию, такую манеру завёл строитель из рода Галгаевых, когда закончил башню Цуровых. Он договорился выполнить работу за 60 быков и коров трёх-четырёхлетнего возраста. Но установив завершающий замковый камень на крыше, отказался спускаться, пока заказчики не согласятся добавить корову сверх оговоренной платы. Если бы мастер упал и разбился, ответственность за его гибель несли бы хозяева башни, что было чревато кровной местью. Цуровым ничего не оставалось, как выполнить требования мастера.
Эгикал, крупнейшее башенное поселение в горной Ингушетии. Фото: Ольга Ладыгина
Спустившись вниз, строитель непременно оставлял у входа в башню отпечаток своей ладони либо на сыром растворе, либо обведя её зубилом по контуру. В Ингушетии до сих пор помнят большинство зодчих, создавших ту или иную родовую башню. Они славились и за пределами родины: их приглашали работать в Грузию, Чечню, Северную Осетию. Получить башню "ингушского производства" считалось у соседних народов весьма почётным и престижным.
"Внешний вид безукоризненно прост и строг. При удивительной стройности, пропорциональности и довольно большой высоте они устойчивы и прочны. <…> Башни сложены из местного дикого камня; отдельные камни у основания достигают в длину до одного метра и чем выше, тем берутся мельче. Как внешняя, так и внутренняя обработка и обтёска камней не особенно тщательна, но пригонка отдельных камней очень хороша. <…> Для большей прочности и безопасности боевые башни строились на скалистом грунте. Во время осады нападающие старались подкопаться под фундамент башни, обнажить его и этим самым повалить её; это называлось "срезать башню".
Иван Щеблыкин, "Искусство ингушей в памятниках материальной культуры"
Местные легенды хранят имена знаменитых мастеров. Например, мастер Хинг Ханиев из села Хяни построил башни Хутиевым в Ляжги и Морчхоевым в Морче. Когда последние предъявили строителю претензию, что их башня выглядит не такой внушительной, как Хутиевых, Хинг ответил: "Качество башни не определяется по внешнему виду. Башню Хутиевых я разравнивал известью, чтобы она была красивой, а башню Морчхоевых сделал столь прочной, что если даже покатить её под гору, то и тогда она не разрушится. А получилась башня столь прочной потому, что морчхоевцы лучше, чем кто-либо, кормили Хинга".
Башни Хяни, Ингушетия. Фото: Ольга Ладыгина
Прочность построек действительно впечатляет. Во время депортации ингушей в 1944 году работники НКВД потратили немало сил, разрушая комплекс в Мецхале. Одна из башен рода Точиевых никак не поддавалась: её пытались подорвать трижды, но безуспешно. Сапёры поехали во Владикавказ, привезли огромное количество взрывчатки и подложили её под основание башни. Она подлетела вверх — целиком, не рассыпавшись на части. "Наши предки умели строить, нам до них далеко, — замечает Магомед Точиев. — Жаль, что это мастерство утрачено".
"Солнечные могилы"
Ингуши говорят: "Человеку для жизни нужна башня, а после смерти — склеп". В каждом селении непременно был некрополь, целый городок из подземных, полуподземных и наземных склепов. Их строили в виде миниатюрных боевых башен или маленьких домиков с двускатной крышей.
Башни для живых и для мёртвых. Фото: Ольга Ладыгина
Высота склепа могла достигать пяти ярусов, разделённых деревянными перекрытиями. Покойных укладывали на эти перекрытия, сухой высокогорный воздух способствовал их мумификации. Способ захоронения связан с дефицитом плодородных земель в горах. Каждый клочок почвы использовался для сельского хозяйства. Некрополи же, как и башни, возводили на каменистых почвах и скалах. Строительство склепа стоило в среднем 15 коров.
В каждой "малхар кашамаш" ("солнечной могиле") хоронили от двух до 190 человек. Чтобы в загробном мире они ни в чём не знали нужды, покойников снабжали всем необходимым: оружием, украшениями, музыкальными инструментами, предметами быта. Если в захоронении оказался котёл и надочажная цепь, значит, погибла вся семья целиком.
Даже когда ингуш умирал вдали от родины, его непременно нужно было привезти домой и похоронить в семейном склепе. Иначе, по местным поверьям, ему бы пришлось жить на том свете без крыши над головой. Бывало, что в "малхар кашамаш" уходили и живые. Обычно это случалось во время эпидемий: заболевшие покидали жилые башни. Родственники передавали им еду через окошко до тех пор, пока те не выздоравливали или не умирали.
"Солнечные могилы", или "малхар кашамаш". Фото: Ольга Ладыгина
Родовые гнёзда
В Джейрахской долине, куда ни кинь взгляд, непременно увидишь либо одиноко стоящую башню, либо целый крепостной комплекс. У каждого своё название, каждый связан с определёнными фамилиями ингушей. "В Лялах вы на легковой машине не проедете, только на внедорожнике, — убеждённо говорит молодой человек из экскурсионного бюро. — Я точно знаю, это мои родовые башни. А Хяни — его", — он кивает на своего соседа по рабочему столу.
До седьмого-десятого колена ингуши помнят своих предков, их историю и взаимоотношения с соседями. Халит Мальсагов давно живёт на равнине, но знает, что его семья происходит из посёлка Таргим, его поколение — десятое от основателя рода, на данный момент насчитывающего 50 тысяч человек.
"Среди них немало достойных сынов ингушской земли. Один из самых известных — генерал русской императорской армии Сафарбек Мальсагов. Кроме нас выходцами из Таргима считаются Бековы, Плиевы, Арчаковы и Кодзоевы, которые из-за кровной мести вынуждены были переселиться подальше и построить свой башенный комплекс".
Халит Мальсагов
По преданию, селение Эрзи основали выходцы из древнего аула Киралт. Изначально они жили высоко в горах, но со временем стали спускаться ниже в поисках более комфортного места. Они обнаружили пологое плато, заросшее густым лесом. Начав вырубать деревья, чтобы освободить площадку под строительство, люди обнаружили среди веток гнездо орла. Он считался священной птицей, символом бога грома и молний Селы. Так что находку признали счастливым предзнаменованием и дали новому месту жительства название "Эрзи" ("орёл"). Оно стало родовым гнездом для многих ингушских фамилий, славившихся своими оружейниками: Дзауровы, Мамиловы, Яндиевы и Алдагановы и др.
Башни Эрзи. Фото: Ольга Ладыгина
Каждый ингуш помнит о своём родовом гнезде, знает, где его родовые башни, даже если они разрушены. Мовли Котиев из Мецхала рассказывает, что самая высокая башня в Ингушетии была 43-метровой, имела чугунные люки и крепкие стены… Сейчас этой башни уже нет, её взорвали в 1944 году. К счастью, множество памятников Средневековья сохранилось. Ингушетия по-прежнему остаётся Страной башен. И пусть в них никто больше не живёт, каждая принадлежит своему роду.
Ольга Ладыгина