"Всё знает, всё понимает, всё умеет": как Отто Шмидт стал супергероем Советской Арктики

"Во мне два человека — человек науки, ума и человек действия, воли", — говорил о себе Отто Шмидт. Оба эти человека успели совершить немало: первый писал труды по математике, разрабатывал космогоническую гипотезу о происхождении Земли, издавал Большую советскую энциклопедию. Второй совершал восхождение на Памир, руководил экспедициями в Арктику и организовывал на льдине быт челюскинцев в ожидании спасателей.

Научный подход

Отто Шмидт родился в 1891 году в семье хуторян, он происходил по отцовской линии из лифляндских немцев, по материнской — из латышей. Дед мальчика Фрицис Эргле обратил внимание на его редкую любознательность и на семейном совете предложил отправить учиться в гимназию. Шмидт окончил её с золотой медалью, поступил на физико-математический факультет Киевского университета и составил подробный список книг, которые, по его мнению, необходимо было прочесть, чтобы стать настоящим учёным.

Уже на первом курсе он ухитрился написать работу, которая привлекла внимание специалистов. К моменту выпуска на счету у Шмидта было три печатные работы и книга "Абстрактная теория групп". Окончив обучение, он некоторое время работал экономистом — сначала при Временном правительстве, потом при Наркомпроде. Потом оказался на должности заведующего Государственным издательством, параллельно занимаясь реформой образования.

В горы Отто Шмидт попал из-за болезни — с юности его терзал туберкулёз. В 1924 году его отправили в Австрию для поправки здоровья, и там, в Тироле, он увлёкся альпинизмом. Когда в 1928 году Шмидту предложили принять участие в первой советско-германской памирской экспедиции, организованной советской Академией наук, он тут же согласился.

Понимая, что для полноценной научной работы не хватает опыта, Шмидт обратился к экспедиционному топографу Ивану Дорофееву, о чём тот позже писал в своих воспоминаниях: "После доклада ко мне пoдошёл Отто Юльевич и, пожимая мне руку, сказал: "Разрешите мне, Иван Георгиевич, быть вашим учеником. Научите меня проводить глазомерную съёмку. Мне хочется, чтобы моё пребывание в экспедиции принесло возможно больше пользы для общего дела, чтобы мои походы по необследованной области в качестве альпиниста имели бы и более существенный след. Обидно ходить по местам, где до тебя не ступала нога человека, и не уметь изобразить на бумаге пройденного".

На бумаге и впрямь появились новые места: в ходе экспедиции получили названия пики Ленина и Дзержинского, мыс Свердлова. Шмидт особенно заинтересовался ледниками Памира, которые взялся исследовать с присущим ему педантизмом. Его работы позднее активно использовались советскими гляциологами — учёными, изучающими льды.

Комиссар Заполярья

Поначалу Шмидт планировал повторить экспедицию на Памир, но вмешался случай. В 1929 году Совет народных комиссаров принял решение построить полярную станцию на Земле Франца-Иосифа. Хотя в экспедицию отправлялось немало опытных полярников — Владимир Визе, Рудольф Самойлович, Эрнст Кренкель и др., начальником назначили Шмидта. С точки зрения руководства, он был надёжен и зарекомендовал себя как "проверенный член ВКП(б), необычайно талантливая и яркая личность, а также человек бешеной энергии и удивительной трудоспособности". Так Шмидт стал правительственным комиссаром архипелага Земля Франца-Иосифа, а в случае обнаружения других островов — и их тоже.

Экспедиция оказалась успешной: исследователи не только открыли на Земле Франца-Иосифа научный стационар, но и собрали немалое количество материалов, а также провели топографические съёмки местности и обнаружили американскую зимовочную базу Фиалы в бухте Теплиц. Шмидт прикипел к Арктике и возвращался туда снова и снова.

На следующий год экспедиция сменила зимовщиков, обследовала берега Новой Земли в районе Русской Гавани и открыла ряд новых островов. На острове Домашний за шесть суток выросла очередная полярная станция. Сам Шмидт называл плавания 1929–1930 годов своим "арктическим крещением". Дальнейшие намеченные им задачи были весьма масштабными.

В течение двух лет специалисты Всесоюзного арктического института, директором которого назначили Шмидта, готовились к тому, чтобы пройти по Северному морскому пути за одну навигацию. 28 июля 1932 года ледокол "Сибиряков" вышел из Архангельска и направился к Тихому океану. Судно стало первым, обогнувшим с севера Северную Землю. Ему предстояло пробиваться через тяжёлые полярные льды. Миновав факторию Ванкарем, участники экспедиции осмотрели гребной винт и выяснили, что он лишился одной лопасти, а три остальные были обломаны более чем наполовину.

Чтобы установить новую лопасть, требовалось переместить на бак 400 тонн груза из трюмов. "И аврал начался, — писал позже Визе. — Вернее, не аврал, а авралище. Все участники экспедиции, разделённые на две бригады, превратились в грузчиков. Каждая бригада работала по шесть часов, и перегрузка шла без перерыва день и ночь. Работали неистово, до полного изнеможения. У многих ноги сгибались под непривычной тяжестью, руки дрожали, сердце начинало бешено колотиться, забирала одышка, но никто не сдавал. Каждый понимал, что дело касается чести экспедиции. Если не удастся закончить работу в кратчайший срок, пока льды не станут смерзаться или шторм не наделает беды, тогда "Сибиряков" не пройдёт в одну навигацию в Тихий океан и зазимует там же, где зимовала "Вега"… К концу вторых суток аврала все 400 тонн были перегружены на нос".

После того как новая лопасть заменила пострадавшую, "Сибиряков" прорывался к Берингову проливу ещё пять дней. Во время очередного рывка через лёд корабль лишился гребного вала — теперь он мог только дрейфовать. "С юмором висельников мы называли наш ледокол домом отдыха с паровым отоплением или самым совершенным буйком для изучения полярных течений", — вспоминал острослов Кренкель.

Успешно завершить миссию помог ветер. Остаток пути ледокол прошёл под парусами, на которые пошли шесть угольных брезентов, из-за чего паруса получились чёрными.

17 декабря 1932 года Совнарком принял постановление проложить окончательно морской путь от Белого моря до Берингова пролива и обеспечить безопасность следования. Выполнить задачу поручили Отто Шмидту — так возник Главсевморпуть, которым он руководил с 1932 по 1938 год.

Ледовый лагерь поневоле

22 августа 1933 года из порта Мурманска во Владивосток вышел грузопассажирский пароход "Челюскин" — надо было "обкатать" схему доставки грузов по Севморпути. На борту было 112 человек, среди которых одна семья с годовалой малышкой и одна — в ожидании ребёнка: Карина Васильева родилась во время плавания в Карском море.

Через его сплошные льды пароход провёл ледокол, дальше "Челюскин" пошёл самостоятельно. В Чукотском море он вновь столкнулся со сплошными льдами — корабль заблокировало в том же месте, где год назад потерпел аварию "Сибиряков". Пришлось дрейфовать вместе со льдами, и поначалу всё складывалось неплохо. Пароход уже был совсем недалеко от Берингова пролива, когда его потащило назад в море.

Участники экспедиции не унывали, продолжая заниматься исследовательской работой. Кроме того, Шмидт организовал на корабле чтение лекций.

Чтение лекций продолжилось и позже, когда "Челюскин" не выдержал напора льдов и затонул, а людям пришлось спешно высаживаться на льдину. В момент катастрофы организаторские способности Шмидта и его умение влиять на людей сыграли немаловажную роль. "Когда судно погибало, не было никакой паники, криков, ругани, — вспоминал позже судовой плотник Кудрявцев. — Помню, когда я жил ещё в деревне и там случился пожар, то было больше паники и рёва, чем в такой большой опасности, в которую мы попали".

Каждый день челюскинцев в ледовом лагере был наполнен тяжёлой рутиной — ремонтировали и утепляли палатки, строили из подручных средств барак и камбуз, готовили еду на сто с лишним человек. При этом продолжалась научная работа, по-прежнему разные специалисты, включая Шмидта, читали лекции. Временные обитатели льдины даже ухитрились выпускать газету "Не сдадимся!", где публиковали актуальную информацию о скорости дрейфа, сведениях с Большой земли, количестве наличных запасов. А заодно изрядное количество карикатур, героями которых были не только рядовые челюскинцы, но и начальник экспедиции: так, Шмидта изобразили выглядывающим из палатки с бородой, примёрзшей ко льду.

На организацию спасательной операции понадобилось чуть меньше трёх недель. 5 марта лётчик Анатолий Ляпидевский сумел добраться до лагеря и вывезти оттуда женщин и детей. Следующего рейса пришлось ждать больше месяца — полёты к челюскинцам возобновились только 7 апреля. Весь этот день Отто Шмидт провёл на аэродроме под пронизывающим ветром при температуре -16°С, после чего слёг с высокой температурой. Несмотря на болезнь, он упрямо решил покинуть лагерь последним. Чтобы переубедить его, понадобился приказ правительства.

Из 105 человек, находившихся на "Челюскине" на момент катастрофы (восемь сошли с парохода раньше), выжили все, кроме одного.

А в 1937 году Шмидт реализовал идею, которая возникла во время дрейфа челюскинцев, — организовал дрейфующую станцию. Льдину для создания СП-1 он подбирал лично. И лично возглавил экспедицию по спасению папанинцев, когда льдина пошла трещинами после шестидневного шторма. Четыре исследователя — географ Иван Папанин, океанолог Пётр Ширшов, геофизик Евгений Фёдоров и радист Эрнст Кренкель — благополучно вернулись из Арктики.

В 1939 году Шмидт стал вице-президентом Академии наук и до 1942 года руководил ею. Научной работой он продолжал заниматься до самой смерти в 1956 году.

Ольга Ладыгина