Permanent Environmental Protection Commission

Во второй половине XIX века в Российской империи стала понятной необходимость активизации проведения мероприятий по охране природы в общегосударственных масштабах. В этот период произошли события, важные с точки зрения резкого ускорения экономического развития: отмена крепостного права, а также вызванные реформами П.А. Столыпина быстрая экспансия и возникновение хуторского сельского хозяйства, переселение значительной части людей, развитие качественно нового, использующего большое количество энергии и ископаемых ресурсов, промышленного производства. Стали заметны последствия, связанные с интенсивными вырубками лесов в европейской части страны, усилившейся эрозии почв в степных регионах вследствие расширения сельскохозяйственных площадей, чрезмерной добычи пушных и других промысловых животных, доходы от которой составляли значительную часть национального дохода. На рубеже XIX-XX веков сформировались три подхода к природоохранной деятельности: утилитарный, романтический (культурно-эстетико-этический, в т.ч. и сакральный), научный. Яркими представителями культурно-эстетического подхода и последователями его создателя Г.Конвентца являлись И.П.Бородин, А.П.Семёнов-Тян-Шанский и В.П.Семёнов-Тян-Шанский. Утилитарный подход, который отчасти до сих пор доминирует, внедряли А.А.Силантьев, В.В.Диц, Н.Ю.Зограф, Н.М.Кулагин, А.А.Бялыницкий-Бируль, Н.А.Смирнов, что отразилось на формулировках первого закона об охраняемых территориях 1916 г. и задачах природоохранных «соболиных» экспедиций в начале ХХ века. Научный подход пропагандировали Н.И.Кузнецов, Г.А.Кожевников, Г.Ф.Морозов, И.В.Новопокровский, М.И.Голенкин, В.Н.Сукачёв.

В 1888 г. был принят новый Лесной устав, в котором определялось новое для того времени понятие о защитных лесах с особым режимом пользования. Такими лесами считались те, «безусловное сохранение которых оказывается необходимым в видах государственной или общественной пользы». В защитных лесах запрещалась сплошная рубка леса и пастьба скота, но разрешалась уборка валежника и сухостоя. Статья 796 устава признавала защитными следующие леса, сдерживающие сыпучие пески, охраняющие берега судоходных рек, каналов и водных источников от обрывов, размывов и повреждений ледоходом, а также леса, произрастающие на горах, крутых склонах. В разработанной в 1889 г. инструкции к уставу выделялись три разряда леса, причем в лесах третьего разряда запрещались любые рубки, а в «Изменениях» к этой инструкции 1901 г. был введен специальный раздел «О лесах водоохранных», сохраняющих верховья и истоки рек и их притоков. Помимо этого Лесной устав выделял в качестве охраняемых кедровники, парки и рощи вокруг населенных пунктов, почвозощитные, горные, берегозащитные и другие насаждения (цитировано по: Реймерс, Штильмарк, 1978, с. 27).

Несмотря на появление этого одного из важных законов, связанных с использованием и охраной природных ресурсов, следует отметить, что в середине 1890-х гг. научная общественность России еще не была готова к воспринятию научного подхода в природоохранной деятельности. Но на рубеже веков активизировалось обсуждение проблем сбережения природных богатств и наиболее живописных и интересных уголков природы России. К вопросу о сохранении природы стали обращаться многие научные общества: в 1905 г. на заседании Московского Императорского общества испытателей природы один из основных докладов был посвящен охране природы; в 1907 г. на Акклиматизационном съезде в Москве вырабатывается программа сохранения памятников природы; в 1908 г. Балтийский исторический съезд посвятил особое заседание обсуждению той же проблемы; в 1909 г. Всероссийский охотничий съезд признал необходимым принять меры к охране природы; в 1909 г. на общем собрании Императорского русского географического общества говорилось о необходимости охраны природы России.

Г.А.Кожевников

В 1903 г. впервые в истории природоохранной деятельности в России научный природоохранный подход (по прошествии тринадцати лет с момента его возникновения) был предложен московским зоологом, членом ИРГО Григорием Александровичем Кожевниковым (Вайнер, 1991), штатным профессором МГУ и директором зоологического музея (Труды…, 1935; Мазурмович, 1960). Следует сказать, что Кожевников не был новичком в природоохранном деле. Он уже познакомился с американскими национальными парками (в частности он посетил бостонский резерват Blue Hills), а будучи в 1907 г. в Германии – с работой Г.Конвентца по организации охраны изолированных природных территорий (Кожевников, 1909). Хотя Григорий Александрович небезосновательно отмечал, что впечатление от парков Германии может быть обманчивым, так как с научной точки зрения леса лишились былой сложности и естественности, упростился состав биоты, появилось много искусственно привнесенных видов. Таких последствий он призывал избегать. Кожевников считал возможным достижение понимания «биологического равновесия, господствующего в природе» (Кожевников, 1911, 1999).

В 1905 г. Императорское Русское общество акклиматизации животных и растений отметило юбилейным собранием свое пятидесятилетие. Как президент общества, Кожевников посвятил свой основной доклад вопросам охраны природы. В докладе он обращается к идее создания таких заповедников, важнейшей организационной чертой которых является режим неприкосновенности, когда не должно быть охоты, рубки леса, сенокошения, сбора плодов, а также посевов. «Ничего не надо устранять, ничего добавлять, ничего улучшать. Надо предоставить природу самой себе и наблюдать результаты» (Кожевников, 1909, с. 9). Заповедники задумывались не как места паломничества туристов. Кожевников добивался прекращения или сведения к минимуму влияния на заповедники окружающей их среды. Он опасался территориально близко расположенных к заповедникам воздействий от человеческих поселений и культурных видов растений, высказывался за то, чтобы заповедники занимали значительные территории и были окружены обширными буферными зонами, что резко контрастировало с идеями создания охотничьих заповедников, где нарушался экологический баланс с целью увеличения численности избранных «полезных» видов. По мнению Кожевникова в заповедниках «всякие меры, нарушающие естественные условия борьбы за существование … недопустимы» (Кожевников, 1909, с. 8). Он даже возражал против термина «заповедник» в подобных случаях.

Однако такие прогрессивные взгляды на заповедное дело часто противопоставлялись перспективам того, что заповедники будут служить пристанищем для хищников, сельскохозяйственных вредителей и иных «вредных» видов, что неизбежно привело к полемике вокруг планов Кожевникова. Первые возражения прозвучали на этом же собрании. Николай Юрьевич Зограф и Николай Михайлович Кулагин, видные представители утилитарного подхода, указывали, что на охраняемых территориях «может существовать опасность для проживающих рядом местных жителей, поскольку вредители могут размножаться в огромных количествах и … нанести большой ущерб, распространившись с охраняемых участков на посевы» (Дневник…, 1909, с. 28).

На II Всероссийском съезде охотников в 1909 г. опять возникла дискуссия в связи с эмоциональным обсуждением предложенного закона об охоте, предусматривавшего сохранение разрешения круглогодичного отстрела большого числа хищников и иных «вредных» животных (Труды …, 1911, с. 46-55, 243-248). Кожевников получил значительную поддержку своих идей, но в то же время утилитарно мыслящие оппоненты (А.А.Силантьев, В.В.Диц и др., возглавлявшие заседание) одобрили 32 голосами против 16 резолюцию, поддерживавшую прежнее истребление леопардов, снежных барсов, тигров и волков.

Кстати, в настоящее время ареал первых трёх видов сузился до незначительных площадей, эти виды включены в Красные книги различных уровней. Что же касается волка, то по сей день продолжает действовать прежний порядок «круглогодичного истребления» с выплатой специальных премий. Экологи выступают за продуманное регулирование численности волка с отказом от неоправдавшей себя стратегии «тотальной борьбы», но ученые-охотоведы продолжают настаивать на поддержке административно-государственных мер в этом вопросе.

Кожевников противопоставлял своим оппонентам идею, что не бывает «полезных» и «вредных» живых существ – все они в равной степени важны для поддержания природного равновесия, и «это естественное равновесие является весьма важным фактором в жизни природы» (Кожевников, 1911, с. 373), а «единственная, вполне доказанная причина истребления видов – человек, который своим вмешательством в жизнь природы нарушает ее равновесие» (там же, с. 374). О возможных вспышках сельскохозяйственных вредителей Кожевников с иронией отвечал, что не природные территории, а возделываемые земли представляют собой благоприятные условия для такого размножения (Труды …, 1909, с. 28).

Программа создания сети экологических заповедников, предложенная Кожевниковым, оказала влияние на развитие биологии и управление ресурсами в России. Заповедники должны были служить моделями, или эталонами, «здоровой» природы.

На XII съезде естествоиспытателей в 1909 г. Кожевников в третий раз представил свои предложения, и его планы были одобрены ведущими российским биологами (Дневник …, 1910). Среди замечательных ученых, поддержавших эти предложения можно назвать основоположника лесной биоценологии Г.Ф.Морозова, крупнейшего лесоведа И.В.Новопокровского, М.И.Голенкина. Ту же позицию вскоре активно развил будущий академик и классик биогеоценологии Владимир Николаевич Сукачёв в своей работе «Об охране природы Жигулей», где была дана одна из первых программ научных исследований в условиях заповедника (Сукачёв, 1914). Стало понятно, что природные объекты и экологические сообщества обладают гораздо более высокой способностью к адаптации, чем сельскохозяйственные культуры, которыми их замещает человек. Желательность создания заповедников с научными целями была поддержана представителями эстетико-этического направления и крупнейшими учеными И.П.Бородиным, А.П.Семёновым-Тян-Шанским. Старший сын знаменитого географа, выдающийся зоолог (энтомолог), уделявший много внимания проблемам охраны природы, Андрей Петрович Семёнов-Тян-Шанский опубликовал в газете «Новое время» 11 (24) декабря 1913 г. статью «О заповедниках природы», в которой утверждал, что заповедники должны развернуть широкую и содержательную картину природной гармонии, продемонстрировать свойства природных сообществ, находящихся в равновесии.

И.П.Бородин

Иван Парфеньевич Бородин в своем докладе на XII съезде естествоиспытателей и врачей в 1910 г. подчеркивал: «… наиболее неотложным представляется мне образование степных заповедных участков. Степные вопросы – это наши, чисто русские вопросы, между тем именно степь, девственную степь мы рискуем потерять прежде всего» (Бородин, 1910, 1914). В том же году в статье, изданной в «Трудах Юрьевского Ботанического сада», И.П.Бородин предлагал создание специального органа, отвечающего за образование заповедников и памятников природы: «В этом отношении Императорское Русское Географическое Общество имеет несомненные преимущества. Объединяя в своей среде представителей весьма различных специальностей, оно в то же время широко разветвлено по России… В виду этого можно было бы предложить образовать при Имп. Русском Географическом Обществе в С.-Петербурге «центральный природоохранительный комитет» с участием в нем представителей различных заинтересованных ведомств, в особенности Главного Управления Землеустройства и Земледелия, Главного Управления Уделов, Имп. Академии Наук, Имп. Вольного Экономического Общества, Имп. СПб Общества Естествоиспытателей, Лесного Общества и др. … В идеале, конечно, представлялось бы желательным образование природоохранительных комитетов в каждой из наших губерний, под председательством самого начальника губернии. Последнему, по совести, не грех знать природные достопримечательности вверенной ему губернии и, в сущности, на его нравственную ответственность ложится утрата какого-либо нумера из … природного инвентаря её» (Труды …, 1910).

Идея создать комиссию именно при ИРГО принадлежала Г.Ф.Морозову и была положительно воспринята Бородиным (Борейко, 1998). Кожевников и Бородин предложили своего рода программу создания заповедников для России. Они предостерегали, что любое промедление в организации заповедников может стать гибельным, принимая во внимание быструю экспансию сельского хозяйства и переселение, вызванное реформами П.А.Столыпина. На угрозу диким степям указывал А.А.Силантьев (1913).

Неудивительно, что первые частные инициативы по охране неизмененных природных участков сконцентрировались в степных регионах. Докучаев сыграл важную роль в достижении договоренности о передаче Деркульской степи в ведение Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей в качестве охраняемого участка. В 1898 г. выдающийся эколог Иосиф Конрадович Пачоский убедил просвещённого землевладельца Фридриха Эдуардовича Фальц-Фейна выделить и сделать заповедными 500 га дикой степи в своём имении Аскания-Нова в низовьях Днепра. Сходная инициатива вскоре была проявлена князем Карамзиным (660 га степи в Самарской губернии), графом Потоцким в имении Пилявин Волынской губернии, графиней Паниной (два участка в Валуйском уезде Воронежской губернии), Донским политехническим институтом (участок степи у Персияновки в области Войска Донского), имение Кочубея близ Диканьки под Полтавой, а также графом Шереметьевым – «Лес на Ворскле». В течение нескольких лет охраняемые участки природы появлялись в разных географических зонах: в Прибалтике Вайкасский заповедник в 1911 г. и Морицсала в 1912 г., на Кавказе – реликтовые рощи эльдарской и пицундской сосны, а также Лагодехского ущелья в 1912 г., который реально начал действовать только в 1930-х гг. (Бородин, 1910; Малышев, 1928; Белоусова, 1960; Борисов, 1971; Штильмарк, 1996).

Стали возникать общественные природоохранные организации. В 1910 г. в селе Хортица Екатеринославской губернии, населенном немецкими колонистами, создается первое в России Общество по охране природы. В последующие несколько лет подобные общества появляются и в других губерниях, а также в столицах.

Среди наиболее значительных достижений в природоохранном деле кануна первой мировой войны стала реализация предложенного И.П.Бородиным проекта создания центрального природоохранного органа под эгидой Императорского Русского географического общества – Постоянной природоохранительной комиссии.

В 1909 г. на общем собрании Императорского Русского географического общества (ИРГО) был заслушан доклад академика И.П.Бородина о необходимости охраны природы России, после чего было решено учредить в обществе природоохранительную комиссию. 5 марта 1912 г. данная комиссия была преобразована в постоянно действующую, и Советом ИРГО было утверждено положение о Постоянной природоохранительной комиссии. В комиссию, помимо членов географического общества, вошли представители от Академии наук и министерств и ведомств, имевших отношение к вопросам изучения и использования природных ресурсов, что в конечном итоге обеспечивало обмен взглядами между бюрократией и деятелями природоохранного движения. Межведомственный, дискуссионный характер комиссии был предопределен присутствием в ней таких правительственных департаментов, как горный и лесной, считавшиеся «естественными врагами» природоохранного движения, а к «дружественным ведомствам» относилась Академия наук.

Ниже приводятся текст Положения о комиссии и её состав на момент организации (всего 32 члена комиссии).

Утверждено Советом Императорского Русского Географического Общества 5 марта 1912 года.

Положение о Постоянной Природоохранительной Комиссии при Императорском Русском Географическом Обществе.

1. При Императорском Русском Географическом Обществе учреждается особая Постоянная Природоохранительная Комиссия.

2. Цель Комиссии – возбуждать интерес в широких слоях населения и у Правительства к вопросам об охранении памятников природы России и осуществлять на деле сохранение в неприкосновенности отдельных участков и целых местностей, важных в ботанико- и зоо-географическом, геологическом и вообще в физико-географическом отношениях, охранение отдельных видов растений, животных, и пр.

3. Для осуществления своей задачи Комиссия входит в сношения с разными ведомствами, учреждениями и лицами и вырабатывает мероприятия, могущия служить к наилучшему достижению цели, а также содействует образованию местных кружков и поддерживает с ними сношения.

4. В состав Комиссии входят Председательствующий в Отделении Географии Физической, Помощник его и Секретарь Общества, девять представителей Императорскаго Русскаго Географическаго Общества по избранию Совета последнего на 4 года и представители разных ученых Обществ и правительственных учреждений, участие которых будет признано желательным и на назначение которых последует согласие этих учреждений.

5. Комиссия имеет право увеличивать число своих членов по собственному избранию, а также приглашать к участию в работах сведущих лиц не только из числа Членов Общества, но и посторонних – пользующихся в заседаниях совещательным голосом.

6. Комиссия избирает из своей среды каждые четыре года Председателя и Секретаря из числа Членов Общества.

7. Сношения по делам Комиссии производятся или от имени Председателя Комиссии, или от Вице-Председателя Общества, смотря по надобности (Лесной журнал, 1913, с. 752).

Состав Природоохранительной Комиссии в феврале 1913 года

Члены Бюро:

Князь Масальский В.И., Раунер С. Ю., Семенов-Тян-Шанский А.П.

Члены Комиссии:

⦁ Представители от ИРГО:

Богданович К.И., член Совета ИРГО, профессор Горного института

Буш Н.А., действительный член ИРГО, старший ботаник Имп. Академии наук

Воейков А.И., почетный член и член Совета ИРГО, заслуженный профессор метеорологии Императорского Санкт-Петербургского университета

Дубянский В.А., действительный член ИРГО, Консерватор Императорского Санкт-Петербургского Ботанического сада (секретарь комиссии)

Ермолов А.С., почетный член ИРГО, Статс-Секретарь, Член Государственного Совета (председатель комиссии)

Кожевников Г.А., действительный член ИРГО, профессор зоологии Императорского Московского университета

Кузнецов Н.И., действительный член ИРГО, профессор ботаники Императорского Юрьевского университета

Князь Масальский В.И., действительный член ИРГО, Управляющий Отделом Земельных Улучшений

Семенов-Тян-Шанский А.П., действительный член ИРГО, Вице-Президент Русского Энтомологического Общества, Председатель Биогеографической Комиссии ИРГО

Шокальский Ю.М., Председательствующий в Отделении Географии Физической ИРГО

Семенов-Тян-Шанский В.П., помощник Председательствующего в Отделении Географии Физической ИРГО

Достоевский А.А., секретарь ИРГО

⦁ Представители от Императорской Академии Наук:

Бородин И.П. действительный член ИРГО, Академик, Директор Ботанического Музея Императорской Академии Наук (товарищ председателя комиссии)

Насонов Н.В., Академик, Директор Зоологического Музея Императорской Академии Наук

Чернышев Ф.Н. действительный член ИРГО, Академик, Директор Геологического Комитета

⦁ От Министерства Внутренних Дел:

Лыкошин А.И., Сенатор, Товарищ Министра Внутренних Дел

Брунеман Ю.В., действительный член ИРГО, Старший Редактор Центрального Статистического Комитета

Крафт И.И., действительный член ИРГО, Губернатор Якутской области

Литвинов Я.Я., Управляющий Земским Отделом Министерства Внутренних Дел

⦁ От Министерства Народного Просвещения:

Шевяков В.Т., Товарищ Министра народного просвещения

Иностранцев А.А., заслуженный профессор геологии Императорского Санкт-Петербургского Университета, Член Совета Министра Народного Просвещения

Палечек Н.О., Заведующий Разрядом Ученых Учреждений и Высших Учебных Заведений Департамента Народного Просвещения

⦁ От Главного Управления Землеустройства и Земледелия:

Граф Игнатьев П.Н., действительный член ИРГО, Шталмейстер, Товарищ Главного Управляющего Землеустройством и Земледелием

Раунер С.Ю. действительный член ИРГО, Вице-Инспектор Корпуса Лесничих, Товарищ Председателя Гидрологического Комитета

⦁ От Горного Департамента Министерства Торговли и промышленности:

Хованский Я.И., член Горного Совета

⦁ От Императорского Санкт-Петербургского Общества Естествоиспытателей:

Дерюгин К.М., действительный член ИРГО, Секретарь Императорского Санкт-Петербургского Общества Естествоиспытателей, приват-доцент зоологии Императорского Сибирского Университета

Сукачев В.Н., действительный член ИРГО, младший ботаник Императорской Академии Наук

⦁ От Русского Энтомологического общества:

Шевырев И.Я., Заведующий Энтомологической лабораторией Лесного Департамента

⦁ От Ботанико-Географической Комиссии Императорского Вольного Экономического Общества:

Высоцкий Г.Н., действительный член ИРГО, Член Комиссии по Лесному Опытному Делу

⦁ От Лесного Общества:

Морозов Г.Ф., действительный член ИРГО, профессор лесоводства, Императорского Лесного Института

⦁ По избранию Природоохранительной Комиссией ИРГО:

Звегинцов А.И., действительный член ИРГО, член Государственной Думы

Фальц-Фейн Ф.Э., учредитель заповедника «Асканиа-Нова» (Лесной журнал, 1913, с. 753-754).

Председателем комиссии стал министр земледелия А.С. Ермолов, а И.П.Бородин – его товарищем (заместителем) и фактическим её руководителем.

К ноябрю 1913 г. в состав комиссии дополнительно вошли:

⦁ От Ведомства Православного Исповедания

Полянский И.И. – Постоянно Присутствующий Член Учебного Комитета при Святейшем Синоде;

⦁ От Императорского Санкт-Петербургского Общества Естествоиспытателей

Каракаш Н.И. – действительный член ИРГО, приват-доцент геологии Императорского Санкт-Петербургского Университета;

⦁ По избранию Природоохранительной Комиссией

Графиня Панина С.В. – учредительница заповедника девственной степи в Воронежской губернии;

Наумов А.Н. – член Государственного Совета;

Головнин Д.Н. – профессор Московского Сельскохоз. Института (Лесной журнал, 1914, с. 728-730).

Позже в комиссию были приняты сыгравшие в дальнейшем значительную роль в природоохранном деле Л.С.Берг, М.И.Голенкин, П.К.Козлов, В.Н.Макаров, И.В.Новопокровский, В.И.Талиев (Реймерс, Штильмарк, 1978; Борейко, 1998).

В 1913 г. природоохранительная комиссия при ИРГО обратилась в свои отделы и подотделы с циркулярным письмом, в котором просила оказать содействие в деле сохранения «памятников природы». Начали создаваться региональные отделения комиссии при соответствующих отделениях ИРГО. В частности, в 1914 г. по инициативе Природоохранительной комиссии при Оренбургском отделе ИРГО были начаты работы по организации степного заповедника в Кустанайском уезде Тургайской области. В том же году Переселенческое управление выделило местному отделу ИРГО 5000 десятин степных угодий «для обращения в заповедник». Реализацию данного проекта сорвала начавшаяся Первая мировая война (Чибилёв и др., 2010).

Постоянная природоохранительная комиссия ИРГО была инициатором создания первого закона о заповедниках (1916 г.). Ниже приведены выдержки из этого закона (Соловьёв, 1920, с. 286):

Об установлении правил об охотничьих заповедниках

«Министру Земледелия предоставляется образовывать на землях единственнаго владения казны заповедники для сбережения и размножения охотничьих и промысловых зверей и птиц, на следующих основаниях:

1) Границы заповедников устанавливаются Министром земледелия и о выделенных в этих границах заповедниках объявляется во всеобщее сведение путём распубликования в Собрании Узаконений и Распоряжений Правительства.

Примечание. В генерал-губернаторствах Приамурском и Иркутском границы заповедников устанавливаются по соглашению с подлежащими генерал-губернаторами.

2) В границах выделенных заповедников (ст.1) воспрещается охота всякими способами на всякаго рода зверей и птиц» (Собрание Узаконений и Распоряжений Правительства от 30 октября 1916 года, указ № 304, отд. первый, ст. 2396).

Обеспокоенные судьбой национальных богатств передовые учёные за несколько дней до октябрьского переворота 1917 года внесли на рассмотрение Государственной Думы разработанный ими проект общего закона об охране природы России.

По заданию комиссии Г.А.Кожевников и В.П.Семёнов-Тян-Шанский разработали в 1917 г. первый проект сети заповедников для всей территории России «О типичных местностях, в которых необходимо организовать заповедники по типу американских национальных парков». Следует отметить, что позже при советской власти заповедники создавались «сверху» и в ранее определенных местах, поэтому проект к концу 1970-х гг. был выполнен почти на 80 % (Реймерс, Штильмарк, 1978).

Г.А.Кожевников и И.П.Бородин представляли Россию на I съезде «по международной охране природы», состоявшемся в Берне в 1913 г. В своем выступлении на съезде Бородин подчеркнул: «Россия, занимающая шестую часть земного шара, вполне осознаёт свои обязанности по отношению к природе и человечеству». В другом своем докладе он заключал: «Сколько бы защитных участков ни устроили у себя наши соседи, они не в состоянии заменить наших будущих заповедников. Раскинувшись на огромном пространстве в двух частях света, мы являемся обладателями в своем роде единственных сокровищ природы. Это такие же уники, как картины, например, Рафаэля, – уничтожить их легко, но воссоздать нет возможности» (Бородин, 1913, 1915).

Основной целью Комиссии было сбережение в нетронутом виде малоизмененных и ценных природных участков, нуждающихся в охране и изучении. По рекомендации Комиссии и на основании разработанного А.А.Силантьевым (возглавлял петербургскую школу охотоведения) «Проекта обследования соболиных районов России в 1913-1915 гг.» с выделением территорий, где этот промысел имел большое значение для местного населения, и где местными управлениями Министерства земледелия были намечены заповедники: Верхотурский уезд Пермской губернии; Березовский и Туринский округа Тобольской губернии; Баргузинский уезд Иркутской губернии; Минусинский, Канский и Нижнеудинский округа Енисейской губернии (Егоров, 1990). Главной задачей экспедиций А.А.Силантьев считал разработку проектов первых государственных заповедников для спасения соболей и сохранения природы. В 1913 г. в Департаменте охоты Министерства земледелия состоялось несколько совещаний по этому вопросу с участием видных зоологов А.А.Бялыницкого-Бируля, Н.А.Смирнова и других, уточнивших места работ будущих соболиных экспедиций (дополнительно была намечена для обследования Камчатка) и их программы (Штильмарк, 2000). Кроме того, по инициативе начальника отдела рыбных промыслов и охоты Главного управления землеустройства и земледелия Департамента земледелия В.К.Бражниковым была инициирована экспедиция 1912 г. по созданию заповедника в дельте Волги (Житков, 1914). Рассматривались предложения по заповедыванию участков для охраны соболя в Печорской тайге, в Западном Саяне и других районах России.

Первым в России был выполнен проект организации государственного соболиного заповедника «Матвеевская парма» в истоках рек Колва и Лозьва на Северном Урале в 1912 г., выполненный студентом Императорского лесного института Валерианом Ивановичем Белоусовым (Белоусов, 1915).

Наиболее крупными экспедициями стали Саянская, Байкальская и Камчатская. Дмитрий Константинович Соловьёв в 1914 г. возглавил работы экспедиции по Саянскому заповеднику, земли которого в соответствии с Лесным уставом были изъяты «из пользования населения» в соответствии с Обязательным постановлением Иркутского генерал-губернатора от 28.05.1915 г. – за 1,5 года до создания Баргузинского заповедника (Соловьёв, 1920, с. 294; Иванов и др., 2008). Результаты экспедиции отражены в опубликованном отчете «Саянский промыслово-охотничий район и соболиный промысел в нём» (1920 год).

Начальником Баргузинской экспедиции в 1914 г. был назначен Н.А.Смирнов, но из-за болезни его в последний момент сменил Георгий Георгиевич Доппельмаир. По результатам этой экспедиции был опубликован отчет «Соболиный промысел на северо-восточном побережье Байкала» (1926 год).

Руководителем Камчатской экспедиции 1916 г. был назначен Сергей Васильевич Керцелли, ранее работавший в Архангельской губернии ветеринарным врачом, специалист по оленеводству, позже участвовавший в создании Комитета Севера, Арктического института, ставший директором НИИ оленеводства. Отчёт Камчатской экспедиции не был опубликован, но, по свидетельству Д.К.Соловьёва, экономист экспедиции Н.К.Лавров самостоятельно издал в Токио в 1923 г. краткий очерк «Пушной промысел на Дальнем Востоке» (Ладыгин, Артюхин, 2007).

Следует отметить, что, несмотря на высокую эффективность этих экспедиций, после принятия в 1916 г. Указа «Об установлении правил об охотничьих заповедниках» в Министерство земледелия было сделано представление только о Баргузинском соболином заповеднике (Доппельмаир, 1926):

Министр земледелия, 29 декабря 1916 г., представил Правительствующему Сенату об установлении Баргузинского, Забайкальской области, Баргузинского уезда, охотничьего заповедника, расположенного по северо-восточному побережью озера Байкала (Собрание Узаконений и Распоряжений Правительства от 20 января 1917, № 18, ст. 107).

Всего, благодаря усилиям членов Постоянной природоохранительной комиссии ИРГО, до революции на территории России действовало три государственных заповедника: Саянский, Баргузинский и Кедровая падь, из них только Баргузинский был узаконен официально (Доппельмаир, 1926). Переломить доминирующий в то время утилитарный подход в полной мере не удалось.

В начале 1918 г. Природоохранительная комиссия Русского географического общества опубликовала брошюру видного работника заповедного дела того времени Д.К.Соловьёва «Типы организаций, способствующих охране природы» (Соловьёв, 1918). Проект Д.К.Соловьёва предусматривал значительное многообразие форм охраняемых природных территорий – по крайней мере, 28 типов таких организаций, включая разнообразные заповедники, хозяйства, научные и учебные учреждения, а также «инородческие резерваты» для сохранения уникальных малочисленных народов и среды их проживания в Сибири, на Севере и Дальнем Востоке. Работа вызвала научные споры по классификации охраняемых территорий, но в целом способствовала развитию заповедного дела.

В связи с реорганизацией Русского географического общества после 1917 года, а с 1930 г. фактическим прекращением деятельности его региональных отделов, а также распадом самой Природоохранительной комиссии, влияние РГО на формирование сети заповедных территорий в СССР нивелировалось (Тишков и др., 2010).

Тем не менее, на все последующие программы и планы развития охраняемых природных территорий в период СССР и в постперестроечной России работа Постоянной природоохранительной комиссии ИРГО оказала существенное воздействие. Её работа повлияла на предложения Ф.Ф.Шиллингера, инициировавшего создание Всероссийской организации охраны природы, временно функционально заменившей комиссию (Штильмарк, Аваков, 1977), Макарова В.Н. (Труды … 1930; Макаров, 1935), руководившего природоохранным движением в его самые черные сталинские годы, Комиссии по заповедникам Академии наук СССР, разработавшей в 1950-х гг. проект географической сети заповедников страны, включающей около 100 объектов (Лавренко и др., 1958), на новый перспективный план заповедников СССР, опубликованный в 1974 г. (Банников и др., 1974), а также на более детальный план 1979 г. (Зыков, Нухимовская, 1979).

Все более поздние планы всегда учитывали высказанные ранее идеи, а люди, имевшие отношение к комиссии продолжали реализовывать программу организации сети охраняемых территорий и учить основным положениям природоохранного дела новых специалистов. В результате вскоре после революции были созданы следующие государственные заповедники: Пензенский, который вошел потом в состав Средне-Волжского (1919), Астраханский (1919), Аскания-Нова (1919), Ильменский (1920), Конча-Заспа (1921), Крымский (1923), Каневский (1923), Воронежский (1923), Кавказский (1924), Березинский (1925), Гек-Гельский (1925), Лес на Ворксле (1925), Галичья Гора (1925), Пицундский (1926), Зааминский (1926), Жигулевский – более позднее название Средне-Волжский (1927) и т.д.

Сразу после октябрьских событий был принят Декрет о земле. В 1919 г. – утверждён циркуляр Центрального лесного отдела Наркомзема с указанием на недопустимость рубок в особо ценных лесных массивах и на «площади будущих национальных парков и памятников природы» (Шапошников, Борисов, 1958, с. 95). В том же году возник специальный отдел охраны природы при Наркомпросе, который постепенно объединил все заповедники. В 1921 г. был принят Декрет Совнаркома «Об охране памятников природы, садов и парков», который заложил основы классификации охраняемых территорий. В 1925 г. при Главнауке Наркомпроса был создан Государственный комитет охраны природы, председателем которого стал академик Н.М.Кулагин (Реймерс, Штильмарк, 1978).

Вице-президент Русского географического общества, член-корреспондент РАН, директор Института степи УрО РАН Александр Александрович Чибилёв в 2010 г. на юбилейном XIV съезде Общества предложил воссоздать природоохранительную комиссию (Тишков и др., 2010). Ряд участников съезда поддержали эту инициативу. В 2011 г., в канун её столетнего юбилея, Природоохранительная комиссия была образована вновь.