Вид Амура у скалистого берега Дёрки. Из «Альбома рисунков к путешествию на Амур». Научный архив РГО
4 сентября исполняется 200 лет со дня рождения путешественника, прославившегося исследованиями Сибири и Дальнего Востока. Он находил общий язык с местными жителями, открывал новые виды животных и растений, изучал геологию и порой сам тянул лодку на бечеве вверх по течению. Переживал, что из-за обилия задач не сможет все их выполнить, но ухитрялся сделать даже больше, чем от него ожидали.
«Страшная, страшная земля…»
В Иркутск уроженец эстонского острова Сааремаа Ричард Маак прибыл, чтобы стать старшим учителем естественных наук в местной гимназии. Он только окончил свое обучение на естественном факультете Петербургского университета и поступил в Главное управление Восточной Сибири. Буквально за год до появления молодого преподавателя в городе там открылось отделение Русского географического общества, в которое Маак сразу же вступил. После этого из учителя он превратился в путешественника.
Летом 1853 года Мааку предложили исследовать реку Вилюй. Вилюйский округ был весьма мало изучен, но о нем ходили упорные слухи, что он «богат железными и соляными залежами, а реки его изобилуют золотыми россыпями». Финансы — полпуда золота — на экспедицию выделил золотопромышленник Степан Соловьев. Задача перед молодым руководителем стояла масштабная. «На меня была возложена обязанность исследовать этот край в естественно-историческом, этнографическом, статистическом и метеорологическом отношениях, а картографические работы были поручены прапорщику корпуса топографов Зандгагену», — вспоминал позже Маак в книге «Вилюйский округ Якутской области».
Ричард Маак. Фото: wikipedia.org
Предварительные работы «по съемке местности и части предстоявшего маршрута» заняли около года. В январе 1854-го Маак поехал в Якутск, чтобы оттуда пройти к устью Вилюя, а затем через реку Оленек — к его верховьям. Экспедиция заняла 13 месяцев и оказалась чрезвычайно тяжелой — путь пролегал по одной из самых холодных частей Сибири. Позже Маак с болью писал, что «почти все лица, принимавшие участие в моей северной экспедиции, пали, став ее жертвами», да и сам ученый изрядно подорвал свое здоровье и страдал впоследствии от сильного ревматизма.
Задачу усложняло то, что, направляясь от Иркутска к Северному полярному кругу, путешественник не мог выбрать какой-то оптимальный вид транспорта: «То он с легкостью спустится по реке на лодке, то занесет ногу в стремя, то с неимоверными усилиями проволочится пешком или даже пустится вплавь, то заберется на спину оленя, то вооружит ноги свои громадными лыжами». Только к лету выехавшие в январе участники экспедиции добрались до притока Вилюя Мархи, откуда их путь лежал по «самому глухому и мрачному уголку Якутии».
Лошади постоянно увязали в грязи по брюхо, порой падая вместе с всадниками, температура поднималась до +34 °С, а то и до +38 °С. А уже в сентябре грянула зима, да такая, что от холода «разрывались стволы толстых деревьев», а земля «давала трещины». Определить температуру ученые не смогли — в термометре замерзла ртуть. Плюс ко всему то и дело поднимался ветер, делая путь «убийственно нестерпимым». В день удавалось проходить по глубокому снегу всего 11–16 км. Но, несмотря на ужасающие условия, участники экспедиции продолжали свои исследования, собирая всевозможные материалы о природе бассейнов Вилюя, его притоков, верховьев Оленька и Тунгуски, Оленекско-Вилюйского водораздела.
«Трудно представить себе место более унылое и однообразное. Куда ни посмотришь — заснеженное холмистое плоскогорье с мрачными, большей частью голыми утесами. Редкий, худосочный лес кажется совершенно пустым. Только снег, следы наших оленей да изредка вой волка, тявканье лисы или крик дятла. Раз ветром сорвало у нас палатку, головни костра разметало, как щепки. Пока ставили заслон и разводили новый костер, мои спутники обморозили себе руки и лица… Страшная, страшная земля…»
Ричард Маак «Вилюйский округ Якутской области»
В тяжелейших условиях участники экспедиции неустанно собирали научные материалы. Они проводили метеорологические исследования, составили топографическую карту, изучали геологические особенности региона и обнаружили месторождения соли, бурого угля, оливина и ряда других редких минералов. Подробно исследовали флору и фауну, описания которой позже вошли в книгу Маака, и обнаружили палеонтологические редкости юрского периода.
Исследователи уделяли внимание и особенностям быта местного населения, хотя эта работа выходила за рамки программы, составленной для экспедиции Императорского Русского географического общества. Они не только привезли любопытные сведения о традициях народов, обитающих в Вилюйском округе, в частности подробное описание шаманских ритуалов тунгусов и якутов, но и собрали данные об общем уровне жизни. Сведения оказались неутешительными — санитарные условия, в которых жили люди, не выдерживали никакой критики, а нищета была настолько беспросветной, что они были вынуждены есть древесину: Маак даже указывает, что сырую предпочитают сушеной, а сосну — лиственнице.
Заполнение пробелов
В марте 1855 года экспедиция вернулась в Иркутск, а уже в апреле Ричард Маак отправился в новое путешествие. Сибирское отделение Географического общества поручило ему руководить исследованиями окрестностей Амура. Этот регион имел большое значение для экономики, поскольку его освоение обещало оживление торговли с Америкой, Японией и богатыми провинциями Китая. Судоходные реки и морские заливы, «из которых многие представляют чрезвычайно удобные гавани», могли стать популярными водными путями. Но для начала их нужно было исследовать.
Не меньший интерес представляла экспедиция и с научной точки зрения. «Такой значительный пробел в современных знаниях об Азии, конечно, прискорбен уже и потому, что он — пробел, и по одному этому пополнения его должно ожидать как успеха науки», – резонно замечал Маак. И предвкушал, что «от подробного изучения речной области Амура и этнография, и география, и естественные науки могут ожидать особенно важных результатов».
Условия, однако, оказались не слишком подходящими для вдумчивых научных изысканий: ученые ехали вместе с военным отрядом, направлявшимся к Мариинскому посту, и были вынуждены подстраиваться под скорость его движения. В своей книге Маак сетовал: «Всего более мешало нам то, что мы ехали чрезвычайно быстро, останавливаясь редко, и то на короткое время. <…> Чтобы дать понятие об этой поспешности… достаточно указать на одно обстоятельство… спускаясь по Амуру, мы проехали всю ту часть его течения, которая прорезывает Хинганский хребет, менее чем в сутки; а между тем эта часть Амура имеет более 100 верст длины и берега ее представляют одно из самых интересных для ученого путешественника мест во всем Амурском крае». У Малого Хингана участники экспедиции и военные разделились, и дело пошло веселее. Стремясь успеть как можно больше, Маак буквально разрывался на части.
«Столько же почти затрудняли меня многочисленность и разнородность занятий, между которыми я принужден был делить свое время. Я должен был не только заведывать всем хозяйством экспедиции, но составлять ботанические, зоологические и геогностические коллекции, также собирать этнографические материалы и делать метеорологические наблюдения. Наконец, я должен был еще — так как экспедиция наша не имела ни одного живописца — заниматься срисовыванием местностей и этнографических предметов…»
Ричард Маак «Путешествие на Амур»
Конечно, остановить увлеченного исследователя все эти сложности не могли. Благодаря спонтанному знакомству с тунгусом Эльзибахом, который согласился стать проводником ученых, они сумели добраться до многих труднодоступных мест, а заодно ближе познакомиться с обычаями коренного населения. Они вместе рыбачили: тунгус — с острогой, а Маак — с ружьем, из которого он подстреливал осетров. Ходили в горы, что позволило совершить ряд важных геологических открытий. Искали черепах, которые позже получили имя ученого, — о них ему тоже рассказал Эльзибах. Тунгус даже сумел нарисовать изображение карандашом, а позже помог выменять этот еще не изученный вид у местного ловца за «несколько безделиц».
В общем и целом путешествие по Амуру заняло 222 дня, а протяженность пути составила 5,2 тыс. км. Как и во время Вилюйской экспедиции, постоянно приходилось менять транспорт: 268 км исследователи прошли на плотах, 1228 км — на барже, 2863 км — на лодке, 830 км — на санях. Если спускаться вниз по Амуру было не так сложно, обратно пришлось садиться за весла, местами «впрягать» в лодку лошадей, чтобы протащить по льду, а то и вовсе выступать в роли бурлаков и идти по берегу, таща за собой плавсредство на бечеве.
Однако и результаты впечатляли. Помимо богатых ботанических и зоологических коллекций, в которых были представлены образцы, ранее неизвестные науке, исследователи составили карту распространения древесных и кустарных растений по берегам Амура. Другая карта была геологической — прежде подобных карт для этой области не существовало. Маак сумел достаточно подробно описать особенности быта дауров, гольдов, манегров и других местных народов, попутно собрав богатую этнографическую коллекцию. Когда ученый привез в Петербург все собранные образцы, Географическому обществу пришлось отрядить на обработку материалов сразу несколько известных ученых. А этнографическая выставка произвела в Петербурге настоящий фурор.
«Исследование уссурийской страны»
В 1858 году между Россией и Китаем был подписан Айгунский договор, по которому наша страна получила Уссурийский край. Чтобы разграничить его с Маньчжурией, снарядили военную экспедицию. А совершать научные открытия вновь отправили Ричарда Маака.
Новая территория выглядела многообещающей со всех точек зрения. Она открывала возможность активной торговли с самыми богатыми провинциями Китая, да и в целом судоходная Уссури могла оживить коммерческие отношения с другими странами. Большая часть местности хорошо подходила для сельского хозяйства, там с успехом можно было развивать и земледелие, и скотоводство, и садоводство, по словам Маака — «в самых обширных размерах». Плюс ко всему местность изобиловала дичью, рыбой, пушным зверем и женьшенем, который, как полагал ученый, «если и не найдет употребления в европейской медицине, то, во всяком случае, может быть предметом выгодного и обширного торга с китайцами».
Но чтобы наиболее эффективно использовать новые земли, их опять же требовалось хорошенько изучить. Как признавал сам руководитель экспедиции, хотя этот край «и был посещаем путешественниками, но только проездом, на весьма короткое время. Таким образом, мое путешествие было первое, предпринятое для исследования уссурийской страны».
Всего за три с половиной месяца Мааку предстояло преодолеть свыше тысячи километров, попутно проводя исследования самого разного толка. Нужно было вести метеорологические, орографические и гидрографические наблюдения, собирать растения, животных и геологические образцы, изучать особенности местности и условия жизни в целом. Этнографические изыскания на этот раз взял на себя один из участников экспедиции Александр Брылкин, который также по мере сил помогал руководителю в других исследованиях. Но и прочих направлений науки Мааку хватало с лихвой. Дело осложнялось еще и тем, что все собранные коллекции приходилось возить с собой, поскольку «в Уссурийском крае нельзя было найти ни места для их хранения, ни средств для отправки их в Иркутск».
«Но, сверх того, они еще много затруднялись местными условиями Уссурийского края. Население в нем вообще чрезвычайно редко, так что путешественнику не всегда легко найти здесь людей, от которых бы он мог получить нужные сведения, и это обстоятельство тем более еще было для нас неудобно, что местные жители, ходзены и китайцы, большею частью крайне невежественны во всем, что не касается прямо удовлетворения их материальных нужд. С другой стороны, много мешало нашим работам неудобство сообщений в уссурийской стране: при полном в ней недостатке дорог и при редкости даже тропинок нам приходилось терять много времени на то, чтобы пробираться в места, которые мы хотели исследовать, через болота, лужи, густую траву и тому подобные естественные преграды, весьма часто здесь встречающиеся; часто даже мы отказывались из-за этого от посещения весьма интересных местностей».
Ричард Маак «Путешествие по долине реки Уссури»
Немало проблем доставляла и специфика плавания вверх по Уссури в течение двух месяцев. Вновь пришлось браться за весла, а местами и за бечеву, чтобы преодолеть особенно тяжелые участки. Течение реки быстрое, поэтому путь шел медленно. Временами, особенно осенью, ученые и сами присоединялись к казакам, тянущим лодку на бечеве, чтобы ускорить ее движение.
И, как и в прошлые свои экспедиции, Маак сумел добиться значительных результатов. Он дошел до устья реки Сунгачи и поднялся по ней до истоков. Изучил озеро Ханка, добравшись до его северного берега. Собрал богатые коллекции — одних только растений привез более 600. Ричард Маак открыл столько новых видов, что сейчас его имя носят черепаха, улитка, пчела, несколько жуков и бабочек и свыше десятка растений.
Больше путешествовать ученый не смог — его здоровье было серьезно подорвано. Но за три совершенные им экспедиции он успел столько, что считается одним из самых серьезных исследователей Сибири, а его книги и поныне не потеряли актуальности. Маак вернулся к педагогической деятельности и стал в итоге членом совета Министерства народного просвещения.
Ольга Ладыгина