Фото: Владимир Кушнарёв, участник конкурса РГО «Самая красивая страна»
Они живут в таких местах, где порой приходится несколько месяцев ждать доставки продуктов. Нос к носу сталкиваются с амурскими тиграми и белыми медведями, защищаться от которых нельзя — животные-то краснокнижные. Порой оказываются в нешуточной опасности, противостоя пожарам и браконьерам. И тем не менее такую жизнь, когда вокруг на много километров лишь дикая природа и никакой цивилизации, они предпочитают любой другой. 14 октября отмечаем День работников заповедного дела и пытаемся разобраться, что же привлекает этих удивительных людей в их нелегкой работе.
— Мотивация бывает разной, но одно можно сказать с уверенностью: это точно не деньги, — отмечает директор центра «Амурский тигр» Сергей Арамилев. — Увы, заработную плату работников ООПТ пока сложно назвать привлекательной. А трудиться между тем приходится в местах, расположенных отнюдь не в центре цивилизации, так что о комфорте говорить не приходится. Многие из сотрудников заповедных территорий — это люди, воспитанные еще в советские времена. Тогда всех будоражил дух приключений, увлекала идея сделать что-то полезное для страны. Кроме того, в заповедниках и национальных парках открываются огромные возможности для научной работы. Все же разовые экспедиции — это совсем не то, что постоянная жизнь в дикой природе и систематические наблюдения.
Если говорить о молодом поколении, тут могут быть разные причины. Например, есть династии, когда дети продолжают дело работавших в заповеднике родителей. Это случается, если последние смогли настолько увлечь отпрысков своим делом, что материальный достаток и комфорт отошли для них на второй план. Бывает, что человек уже достиг в жизни определенных успехов, вышел на довольно высокий уровень достатка и осознал, что хочет сделать что-то по-настоящему значимое. И он начинает заботиться не только о собственном благополучии, но и о более глобальных вещах — в частности, о сохранении природы. Такие тоже порой приезжают работать в заповедники, это своего рода волонтерство. Иногда в ООПТ приходят выпускники вузов, которых ведет любовь и интерес к природе, настолько сильные, что материальные интересы уже не столь важны.
«Заповедные династии» — это отдельная история, о таких можно романы писать.
Читайте также: Игорь Шпиленок: «Мы бьемся за то, что мы любим»
Но порой бывает, что работниками заповедника становятся не благодаря, а вопреки. Родители Александра Груздева, до пенсии проработавшего директором «Острова Врангеля», решению сына не обрадовались.
— Они были физиками, — делится Александр Груздев. — Отец пытался научить различным физическим дисциплинам, а меня все время тянуло к природе. Дома постоянно жили разные животные — начиная с хомячков, которые по тем временам были самыми доступными, и заканчивая бесхвостым голубем, которого я обустроил в изголовье родительского дивана. Мы его выходили, а потом отпустили.
Я начал ходить в Кружок юных биологов зоопарка (КЮБЗ) — в 2024 году этому кружку исполняется 100 лет. Он и определил мою судьбу. Благодаря участию в КЮБЗ, я в 14 лет попал в серьезную взрослую экспедицию от лаборатории охраны природы (ЦЛОП, в дальнейшем на ее основе был создан Институт охраны природы). Прошел два полевых сезона, и не где-нибудь, а в Арктике. Мне повезло, я общался с корифеями, в том числе с Саввой Успенским, полярным исследователем, первым специалистом по белым медведям, а также со Станиславом Беликовым и другими учеными высочайшего уровня. Они стали для меня коллегами и друзьями. Меня, пацана, даже не молодого специалиста, приняли в свой коллектив, за что им огромное спасибо. С тех пор Арктика и стала моей мечтой.
Путь к Арктике. Фото: Кирилл Уютнов, участник конкурса РГО «Самая красивая страна»
Мне довелось работать в разных уголках нашей страны (в средней полосе, Калмыкии, Западной Сибири, на дальневосточных территориях), но Арктика все равно оставалась для меня самой близкой, лучше всего я чувствовал себя именно в тундре. В начале 90-х, несмотря на развал Союза и сложности тех лет, сумел защитить кандидатскую диссертацию, после чего меня пригласили научным сотрудником в заповедник на остров Врангеля. А через некоторое время предложили его возглавить. С тех пор вот уже 20 лет я здесь живу и работаю. Тут не соскучишься — постоянно происходят какие-то приключения и события. И если встреча белого медведя лицом к лицу — это норма жизни, то лемминг в мешке с крупой — уже приключение, а то и проблема. Или обнаруженное по пути за водой гнездо гаги — ходить туда нужно каждый день и при этом ни в коем случае не спугнуть птицу.
Но все это время я был счастлив — тому, что работаю в уникальном месте, в Арктике. Много раз, проходя по острову, я пытался понять, что же в нем особенного — есть в острове Врангеля что-то иррациональное. Практически все, кому довелось здесь бывать, отмечают, что в их жизни он оставил неизгладимый след.
Специалист по связям с общественностью национального парка «Берингия» Влада Вальченко махнула в Арктику ни много ни мало из Парижа, где заканчивала свое обучение. Поначалу устроилась пресс-секретарем в заповедник «Командорские острова». Получив ее резюме, там сомневались, стоит ли ее брать — боялись, что такой рафинированной девушке не подойдут тяжелые бытовые условия. Но Влада точно знала, что Командоры манят ее куда сильнее французской столицы, и не прогадала. Именно эта работа сделала ее счастливой, там же она встретила и будущего мужа — он был заместителем директора заповедника.
Последние четыре года семья живет в поселке Провидения и работает в национальном парке «Берингия». Продукты сюда доставляют только в то время, когда открыта навигация — что успели завезти до ноября, тем люди и живут вплоть до июня. Зато из открытого окна можно наблюдать за китами и слушать шум моря. Есть и другие плюсы.
— Если опустить очевидное — близость к природе и возможность постигать ее тайны, — я люблю работу на ООПТ за разнообразие и многозадачность. Сегодня ты разрабатываешь урок или пишешь сценарий просветительского мероприятия, завтра отправляешься на территорию снимать репортаж об экспедиции ученых и вникаешь в тонкости их работы, послезавтра проводишь экскурсию для туристов. Конечно, вне сезона жизнь немного замедляется, но все равно никогда не бывает скучной рутины: приходится постоянно учиться, общаться с новыми людьми и переключаться между разными интересными задачами, — поясняет Влада. — А еще люблю ее за удивительных заповедных людей, моих коллег и друзей из разных уголков России: глубоких, творческих, мудрых, всегда готовых поддержать, с большой прекрасной душой. Другие в заповедниках не работают.
Сотрудников заповедников, как правило, отличает страсть к науке — все же в диких местах для увлеченных биологов раздолье. Ведущий научный сотрудник Объединенной дирекции заповедника «Саяно-Шушенский» и национального парка «Шушенский бор» Александра Сонникова уже более 45 лет изучает флору Западного Саяна. За эти годы она внесла незаменимый вклад в ботанические исследования растительного мира на юге Красноярского края.
— Вся моя жизнь, начиная с детства, была связана с познанием мира природы, — вспоминает Александра Сонникова. — В детстве я любила смотреть с отцом диафильмы о братьях Лаптевых, о Нансене, о том, как совершались путешествия в Индию и как там изучали растения и животных. Когда на карте особо охраняемых природных территорий появился Саяно-Шушенский заповедник, я покинула стены этнографического музея, где на тот момент работала, и, как поняла позже, только тогда стала заниматься любимым делом. Я попала в среду людей, которые посвящали свою жизнь природе: Борис Завацкий, Николай Гущин, Сергей Чжоу. Вместе с ними мы совершали первые экспедиции, собирая сведения о флоре и фауне заповедника. Идти туда, где еще никого не было, всегда интересно. Работа захватывала — я собирала гербарий и мысленно планировала новые маршруты, предвкушая находки. Озирая неповторимую красоту Саянских гор, я каждый раз убеждалась: вот тот мир, который всегда существовал рядом со мной, но был скрыт от меня, и до поры я знала о нем лишь по книгам и рассказам отца.
Я благодарна судьбе за то, что она привела меня в заповедник, за то, что я смогла связать свою жизнь с природой — это сделало меня счастливой. Я спешу делиться знаниями с коллегами и искренне желаю всем сотрудникам заповедников и национальных парков России интересных маршрутов и открытий.
Дикая природа — это страсть всех тех, кто решает посвятить свою жизнь заповедному делу. Хотя порой требуется время, чтобы осознать свою любовь к ней и направить в нужное русло. Но так или иначе своих людей она умеет зацепить и привязать к себе навсегда.
— Как мне кажется, я здесь человек не случайный, так как с детства по-своему любил дикую природу, мне нравилось находиться в природной среде, — рассказывает директор заповедника «Черные земли» Батаар Убушаев. — С годами мировоззрение человека меняется, по-другому смотришь на привычные вещи. И твоя любовь к природе тоже трансформируется. Например, если в молодости она выражалась через охоту, то сейчас хочется созидать и сохранять. Охотиться я давно перестал. Сейчас мне иногда кажется, что это судьбой (или кармой, в которую верят у нас в Калмыкии) было так уготовано, чтобы я пришел на работу в заповедник в трудное для сайгаков время и исполнил свое предназначение — спас их от истребления! На таких, как я, лежит ответственность за будущее нашей планеты, за сохранность уголков нетронутой дикой природы. Сейчас, когда многие люди «вырывают» друг у друга последние участки целинных земель, чтобы распахать их и обогатиться за их счет, когда пилят многие гектары леса, мы стоим на страже дикой природы. Звучит банально, но это так и есть.
Растущая популяция краснокнижных сайгаков на территории заповедника «Черные земли». Фото: Ростислав Машин, участник конкурса РГО «Самая красивая страна»
Осознание своей миссии — тоже не последняя причина для того, чтобы уйти из цивилизации в заповедные леса. Порой к этой мысли приходят люди, уже сделавшие серьезную карьеру, и в каком-то смысле это можно назвать традицией заповедных работников.
— Расскажу историю моего отца Владимира Арамилева, который в данный момент руководит Объединенной дирекцией Лазовского заповедника и нацпарка «Зов тигра», — делится Сергей Арамилев. — Он жил во Владивостоке — процветающем мегаполисе, у него была успешная карьера в научной и природоохранной сферах. А к 60 годам решил перебраться в поселок Лазо, чтобы развивать заповедное дело. И это возрождение старых традиций, когда в середине ХХ века добившиеся успеха ученые уезжали из Москвы в заповедники и нацпарки, чтобы продолжить свою деятельность там. Константин Абрамов, чье имя носит Сихоте-Алинский заповедник, Лев Капланов, давший имя Лазовскому заповеднику, Владимир Комаров, в честь которого назвали Уссурийский заповедник, и многие другие сначала стали видными учеными в Москве. А набрав определенный вес в научных кругах, уехали оттуда и посвятили себя развитию ООПТ.
Надеюсь, что пример моего отца будет заразительным и мы снова увидим среди глав заповедников кандидатов и докторов наук, которые смогут продолжить славные традиции заповедников в России. В конце концов, нам есть чем гордиться — наша система охраны ООПТ, по общепринятому мнению, лучшая в мире. Но конечно же, есть куда стремиться и что развивать. Сейчас, наверное, настало время, когда заповедную систему пора выводить на новый виток.
Читайте также: 10 интереснейших заповедников России
Ольга Ладыгина