Рисунок В. И. Роборовского из Второй Тибетской экспедиции. Фото: Научный архив РГО
140 лет назад в начале ноября знаменитый путешественник завершил свою четвертую крупную экспедицию, известную как Вторая Тибетская экспедиция в Центральную Азию. Он преодолел 7815 км по бездорожью и нанес на карту множество неведомых ранее горных хребтов, озер и оазисов, «раскрасив» таким образом огромное «белое пятно».
В очередной раз собираясь в Центральную Азию, Пржевальский своей основной целью ставил исследование северной части Тибетского нагорья. Это уже было третье путешествие в Тибет, который тем не менее оставался весьма малоизученным и чрезвычайно притягательным для исследователей. Проанализировав результаты предыдущих экспедиций, первопроходец на этот раз решил несколько усовершенствовать способ путешествия по неизведанным землям. Прежде путники просто шли по проложенному маршруту единым караваном. На этот раз руководитель решил разместить по пути следования несколько опорных пунктов, где можно было оставлять значительную часть багажа под присмотром отряда казаков, чтобы поклажа не отягощала путешественников. Благодаря этому исследователи могли совершать радиальные выходы практически налегке и полностью посвящать себя изучению новых земель.
Участники Второй Тибетской экспедиции. Фото: Научный архив РГО
Пржевальский планировал добраться до верховьев реки Брахмапутра, пересечь Тибет с юго-востока на северо-запад, оттуда достичь хребта Каракорум и дальше двигаться к озеру Лобнор. Возвращаться он предполагал через пустыню Такла-Макан и Тянь-Шаньские горы. Впрочем, намечая нитку маршрута, опытный первопроходец отлично понимал, что во время пути в нее неизбежно придется вносить коррективы.
«В самом деле, ведь маленькая кучка экспедиции, брошенная в глубь азиатских пустынь, более чем корабль на океане изолирована от остального мира. Она несет с собою все для собственного существования, для своих научных работ, для борьбы с встречаемыми препятствиями. Последних же очень и очень много: с одной стороны, дикая природа пустыни с ее безводьем, жарами, морозами, бурями и другими физическими невзгодами; с другой — подозрительное, нередко и враждебное население. Где же тут по мелочам взвешивать шансы успеха или рассчитывать наверняка. Подобные расчеты неминуемо лопнут как мыльный пузырь. Всего лучше намечать программу путешествия лишь крупными чертами, предоставляя развитие деталей в зависимости от условий, которые выяснятся на месте. Вообще, следует держаться как можно меньше теории, но всего более практики и не забывать, что во всяком живом деле "обстоятельства повелевают"».
Николай Пржевальский «От Кяхты на истоки Желтой реки, исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-Нор по бассейну Тарина»
В путь выдвинулись из Кяхты в начале ноября 1883 года, за девять дней добрались до Урги, где закупили верблюдов, лошадей и баранов. Отсюда и началась, собственно, экспедиция. «Мы идем исследовать неведомый Тибет, сделать его достоянием науки. <…> Вся Россия, мало того, весь образованный мир с доверием и надеждой смотрят на нас. Не пощадим же ни сил, ни здоровья, ни самой жизни, если то потребуется, чтобы выполнить нашу громкую задачу до конца и сослужить тем службу как для науки, так и для славы дорогого Отечества», — напутствовал участников похода Николай Пржевальский, зачитавший перед отправлением соответствующий приказ.
И они не щадили — невзирая на бури, морозы, жару, комаров, капризы погоды и неприступность высокогорья, двигались вперед. Прошли через безжизненную пустыню Гоби, исследовали местность Ганьсу, входящую в горную систему Наньшань, перевалили через Кукунорский хребет, добрались до плато Северного Тибета, а там и до истоков реки Хуанхэ. «Таким образом, давнишние наши стремления увенчались наконец успехом: мы видели теперь воочию таинственную колыбель великой китайской реки и пили воду из ее истоков. Радости нашей не имелось конца», — писал в дневнике Пржевальский.
Став первым исследователем Азии, сумевшим нанести на карту точное расположение истоков реки, путешественник пошел дальше и тщательно изучил водораздел рек Хуанхэ и Янцзы. Кроме того, он обследовал, описал и также нанес на карту два озера, которые обозначил там как Русское (ныне Орин-Нур) и Экспедиции (Джарин-Нур).
Неподалеку от Джарин-Нура на отряд путешественников напали местные разбойники — тангуты. Каравану пришлось дважды отбивать их набеги, и участники экспедиции проявили при этом такую удаль, что Пржевальский произвел всех солдат в унтер-офицеры, а казаков — в урядники.
На обратном пути пришлось не легче. Местные власти Восточного Туркестана на юге пустыни Такла-Макан были совершенно не рады гостям и делали все, чтобы настроить местное население против первопроходцев. Так, в августе 1885 года проводник повел караван прочь от дороги через засеянные поля. Внимательный Пржевальский призвал его к ответу, и тот признался, что действовал по указу уездного начальника. И впрямь, ни один земледелец не одобрит вереницу верблюдов и лошадей, вытаптывающую его землю. Чтобы погасить конфликт, руководитель экспедиции позвал на встречу местных старшин, предъявил им виновника потравы и полностью возместил убытки местных жителей.
Спустя два года после начала путешествия, в начале ноября 1885-го, экспедиция вернулась в Каракол. На вершине последнего перевала, откуда открывался вид на родные земли, Пржевальский зачитал очередной приказ, напоминая соратникам о начале путешествия и о том, что им пришлось преодолеть: «Мы пускались тогда в глубь азиатских пустынь, имея с собой лишь одного союзника — отвагу; все остальное стояло против нас: и природа, и люди. Вспомните — мы ходили то по сыпучим пескам Алашаня и Тарима, то по болотам Цайдама и Тибета, то по громадным горным хребтам, перевалы через которые лежат на заоблачной высоте. Мы жили два года как дикари, под открытым небом, в палатках или юртах и переносили то 40-градусные морозы, то еще большие жары, то ужасные бури пустыни. <…> Мы выполнили свою задачу до конца — прошли и исследовали те местности Центральной Азии, в большей части которых еще не ступала нога европейца».
Ольга Ладыгина