В блокадном Ленинграде сотрудники Русского географического общества продолжали работу: армии были нужны карты, сведения о рельефе, геодезических и гидрологических особенностях местностей, где проходили бои. Работники РГО издавали брошюры по спецзаданиям Управления внутренней обороны Ленинграда. Подбирали необходимую информацию и карты. В госпиталях, блиндажах и землянках под залпы орудий читали лекции по географии.
С начала 1930-х годов руководство СССР предполагало, что где-то впереди ждёт война, и старательно готовило к ней страну. Только вот в одном правительство ошиблось: война оказалась не на чужой территории, а на своей. Именно по этой причине 250–300 млн из 550 млн топографических карт, отпечатанных к 1941 году, оказались в руках противника. Добрая половина жизненно важных на войне документов находилась на складах западных округов, размещённых в непосредственной близости от границ: в районе Белостока, Каунаса, Львова и других крупных городов. А без карт на фронте – как без глаз: войска не соединить, в наступление не пойти, нужную дорогу не найти.
Генерал Сергей Штеменко вспоминал, как в 1939 году ему нужно было срочно доставить пакет к Шепетовской группе войск – командование изменило задачу. Стоило пересечь границу с Польшей, как они с проводником заблудились: на местности дорог оказалось в два раза больше, чем было отмечено на устаревшей карте. Им повезло найти одинокий хутор, хозяин которого подсказал маршрут, только благодаря этому удалось доставить донесение вовремя.
Ситуация с картами заметно осложняла и без того непростую задачу армии. Генерал-полковник танковых войск Василий Вольский рассказывал о первых днях войны: "Командный состав карт не имел, что приводило к тому, что не только отдельные танки, но и целые подразделения блуждали". А командир 186 стрелковой дивизии генерал-лейтенант Николай Бирюков, говоря о том же периоде, упоминал: "Единственный экземпляр карты, который мне удалось выпросить у начальника штаба 21-го механизированного корпуса, забрал у меня командир нашего корпуса генерал-майор Карманов. Понятно, что наладить надёжное управление войсками в столь тяжелых условиях было невозможно".
В мемуарах полковника Василия Казакова "На переломе" тоже есть характерный эпизод: "Спиридонов читал донесение несколько раз, внимательно разглядывал при этом ту самую разведывательную карту, составленную и изданную топослужбой 1-го Белорусского фронта.
Надо бы тех ваших топографов, которые сделали эту карту, как впрочем и воздушных разведчиков, орденами отметить. Я вот смотрю на эту бесценную карту и вспоминаю горький сорок первый: вот бы тогда нас снабжали подобными картами — наверное, меньше случилось бы трагедий. Ведь из-за незнания обстановки мы шли тогда из окружений, как слепые, не ведая, где свои, а где противник".
"Соединения и части Красной Армии, особенно Центрального и Юго-Западного фронтов, вообще не имели необходимых карт <...> С отходом наших войск за рубеж Брянск – Курск – Харьков – Запорожье, восточнее которого других карт, кроме карт масштаба 1:1 000 000 на территорию СССР почти не было, положение со снабжением картами ещё более ухудшилось. Отсутствие карт отрицательно сказывалось на возможностях боевого использования как стрелковых соединений и частей Красной Армии, так и авиации, бронетанковой техники, артиллерии".
Генерал-полковник Борис Бызов, в 1942–1945 топограф 1-го разряда в 11-м военно-топографическом отряде на Закавказском фронте
Для ведения боя командиру военной части важно в деталях представлять себе рельеф местности, а кроме того, учитывать специфические данные, которые будут иметь практическое значение. Например, рассчитывая марш отряда, он должен понимать, пойдут его солдаты по местности с глинистым или песчаным грунтом: в сухую погоду легче идти по плотной глине, чем по сыпучему песку, а после дождя, наоборот, плотный песок гораздо удобнее, чем раскисшая, скользкая глина, налипающая на сапоги.
Сотрудники РГО с июня 1941 года начали выполнять срочные задания по поручению военного командования. Они подбирали и копировали карты, составляли военно-географические описания стран и областей. Вот, как вспоминает об этом Виталий Ромишовский в своём блокадном дневнике:
"14 августа, 1942
В 19 ч. приехали М. Е. Федосеев, Всеволод Алексеевич Петров и ещё один товарищ, отрекомендовавший себя представителем военной организации. Нужна рельефная карта Кавказа для снятия копии. У нас имеется две карты – одна в мелком масштабе, а другая – в масштабе 1:80 000.
15 августа
Так как в библиотеке есть свет, Б. А. Вальская осталась на всю ночь работать по заданию Дома Красной Армии над докладом о Соломоновых островах (по случаю занятия их американцами).
17 августа
В. А. Петров взялся сделать копию рельефной карты Кавказа для военной организации".
Виталий Иванович Ромишовский (1876 – 1951), юрист, окончил Санкт-Петербургский университет. Работал в сфере архивного и музейного дела, работал в Главархиве, в отделении музейного фонда в Ленинградском отделении Главнауки. С 1930 г. состоял в Географическом обществе в должности младшего научного сотрудника, заместителя Учёного секретаря. В связи с эвакуацией Учёного секретаря Общества С. В. Калесника постановлением Президиума В. И. Ромишовскому было поручено исполнение обязанностей Учёного секретаря Географического общества в годы Великой Отечественной войны. Всё это время он скрупулёзно вёл дневник, в котором описывал и деятельность Общества, и события в блокадном Ленинграде, и бытовые мелочи.
Помимо карт, военачальникам нужны были самые разнообразные сведения об областях, в которых проходили военные действия, любые детали, имеющие практическое значение. Где же их искать в условиях паники и всеобщей эвакуации? На выручку пришла научная библиотека Всесоюзного географического общества. Всю войну при любой погоде и в любое время суток она продолжала работать. Сотрудники Общества всё время находились на месте и помогали офицерам, подбирая необходимые материалы.
"Когда военное учреждение требует сведений о том, как выглядит растительность в разные времена года, как меняется окраска листвы у деревьев от весны к осени, как, когда и в каком виде осуществляется превращение пестреющей цветами весенней степи в бурую, выжженную солнцем летнюю степь, – в этом требовании меньше всего эстетических побуждений; переход летней зелёной окраски листвы в жёлтую или багряную окраску поздней осени – это лишь сигнал к перемене маскировочных цветов у танков, бронемашин, орудий и т. п.".
Станислав Калесник, Учёный секретарь Географического общества
Кроме физической географии военных интересовало всё, что касается полезных ископаемых, энергоносителей и поставок продовольствия.
"Материалы по балансу нефтепродуктов выполнят не только своё стратегическое назначение, но послужат отправной точкой для многих военных операций тактического порядка, направленных на разрушение отдельных объектов, служащих местом добычи или переработки нефти или средством к её перевозу. Примером таких операций являются мощные и эффективные налёты советской авиации на румынские нефтепромыслы в Плоешти в 1941 году".
Станислав Калесник, Учёный секретарь Географического общества
Специалисты РГО использовали весь спектр знаний: задания командиров выполняли Комиссия аэрофотосъёмки и Фенологическая комиссия, занимающаяся вопросами сезонных явлений. Действительный член Географического общества Яков Иоселев работал над гидрометеорологическим обеспечением наземных войск Ленинградского фронта, попутно занимаясь наукой – в 1942 году он защитил кандидатскую диссертацию на эту тему.
Не все идеи удавалось реализовать: в ходе совещания Географического общества в августе 1941 г. Георгий Ковалевский предложил заняться сбором и заготовкой съедобных растений, изучить и по максимуму использовать этот ресурс. Его идею так и не воплотили, вскоре началась блокада. Сам Ковалевский её не пережил – умер от голода.
По мере того, как фронт охватывал всё большие территории, всё большее значение приобретали сведения о самых разных местах земного шара. В самом начале войны Дом Красной Армии Ленинградского фронта обратился к Географическому обществу с просьбой организовать лекции на географические темы. Всего сотрудники Общества прочли больше 2000 лекций по географии.
"Лекции читались почти на всех участках Ленинградского фронта, и часто лекторы продвигались непосредственно за нашими частями. Лекции проводились в самых разнообразных условиях, в самой необычной обстановке: в землянках, траншеях, блиндажах, дотах, на кораблях, в поезде, на аэродроме, в танковом рву, грузовой машине под открытым небом, в палатах госпиталей и в окопах пехоты в непосредственной близости от противника".
Блюма Вальская, зав. архивом РГО в блокадном Ленинграде
Работники Географического общества рассказывали бойцам и офицерам о районах наступления Красной Армии, об особенностях Днепра и других крупных рек и возможностях их форсирования, о гидрологии Ленинградской области и климатических условиях в разных поясах. Знания о том, какие географические особенности отличают тот или иной театр военных действий, помогали понять, в каких условиях будут разворачиваться военные операции и как их можно повернуть себе на пользу. Поэтому лекции не прекращались даже во время военных действий.
"В августе 1941 г. я читала лекцию на корабле и не могла её закончить, потому что мои слушатели получили приказ открыть зенитный огонь по вражеским самолётам. В сентябре 1941 г. в автотранспортной части во время лекции вражеские самолёты фугасными бомбами подожгли автопарк. Присутствующие бросились тушить пожар, лекция прервалась. Был и такой случай, когда, читая лекцию на артиллерийской батарее, я вынуждена была каждые пять-десять минут прерывать изложение материала, потому что дальнобойное орудие давало залпы по вражеским позициям, залпы были настолько сильны, что оглушали непривычного к такой обстановке человека".
Блюма Вальская, зав. архивом РГО в блокадном Ленинграде
Холод и голод блокады убивали тех, кто остался в Ленинграде. А живые продолжали работать – готовить лекции и доклады, копировать карты, подбирать книги. Они складывали своими руками печь, чтобы хоть чуть-чуть протопить помещение, и продолжали научную работу – 1 сентября 1943 года на первом в ходе войны годовом собрании Общества читали доклады о расширении пропаганды географических знаний в частях Ленинградского фронта и о современном состоянии проблемы Атлантиды.
"11 марта, 1942
После болезни впервые пришла Н. Е. Эккерт. Померанцев сообщил о кончине 9 марта Андрея Петровича Семёнова-Тян-Шанского. Это пятая жертва в текущем году в семье Семёновых. Приходил Георгий Николаевич Соловьянов с предложением читать лекции в госпиталях на две темы: 1) "Оборонное значение Крайнего Севера" и 2) "Экономическая война и ресурсы воюющих сторон". Ток дали в 24 часа до 4 часов утра.
14 марта
К утру температура нашей комнаты -4,25° С, это уже хуже зимовки в Арктике, т.к. нет ни нужного снаряжения, ни соответствующего питания (особенно жиров и сладкого). Что-то нужно предпринять, а то можно и погибнуть. Явилась из отпуска Е.Н. Ильина и сообщила грустное известие о смерти 9 марта и похоронах 14 марта нашего бывшего бухгалтера милой трудолюбивой Марии Фёдоровны Назаровой.
6 января, 1944
В обеих комнатах архива в потолке дыры – в канцелярии одна меньше, в читальном зале и в крыше того ещё две значительно больше. Вверху вырван кусок отопительной трубы. Через крышу проникает снег. Ударом обвалившегося куска потолка пробит верх шкафа. В шкафу читального зала падавшей штукатуркой разбито несколько стёкол <...> Дымоход печки в Зале Совета оказался забитым всяким мусором, щебнем, известью, камнями и среди них осколок снаряда. Вынув собственными руками этот мусор, (2,5 ведра), оказалось возможным затопить нашу времянку <...> Весь день была вьюга со снегом при температуре -10° С".
Из блокадного дневника Виталия Ромишовского, заместителя Учёного секретаря Географического общества
Город продолжал обороняться, а для этого требовалось топливо. К 1942 году его запасы почти закончились. Доставлять горючее машинами по Ладожскому озеру крайне нерационально – слишком удобная мишень едущая по льду тяжёлая техника. В апреле по дну озера водолазы проложили трубу, по которой и пошло в Ленинград жидкое топливо. Чтобы выполнить эту работу, водолазы не вылезали из-под воды ночами и в ненастную погоду 43 дня: они соединяли отрезки трубы, предварительно выравнивая дно. Справиться с задачей было бы невозможно, если бы не детальные сведения о рельефе дна, которые предоставило Географическое общество.
Каждый день, наполненный вроде бы повседневными заботами, был борьбой со смертью – с голодом, холодом, болезнями и врагом, снаряды которого то и дело падали на охваченный блокадным кольцом Ленинград. Составление карт, чтение лекций, подготовка библиотечных материалов – рутинная работа – стала жизненно необходимой для миллионов людей. И пятилетний путь к победе складывался, в том числе, из таких обыденных дел научных работников Географического общества.
Ольга Ладыгина