Владимир Ктоляков. Фото: Анна Юргенсон/пресс-служба РГО
С момента создания Совета старейшин РГО его бессменно возглавляет Владимир КОТЛЯКОВ. И по жизненному опыту, и по роли в науке он — безусловный лидер, а его авторитет в российской географии по-прежнему незыблем. В день 180-летия Русского географического общества, членом которого Владимир Михайлович является уже на протяжении 70 (!) лет, мы поговорили с ним о традициях и преемственности в отечественной географии, о том, какие задачи можно считать наиболее важными для РГО в обозримой перспективе, и о потенциале самой географии — уникальной науки, которая прошла удивительную эволюцию от естественно-научной дисциплины до социальной и гуманитарной.
Владимир Котляков. Фото: Анна Юргенсон/пресс-служба РГО
Владимир Михайлович Котляков родился 6 ноября 1931 года в пос. Красная Поляна Московской области (ныне — город Лобня). Член-корреспондент Академии наук СССР (1974), действительный член РАН (1991), иностранный член Французской академии наук (2004) и Академии наук Грузии. В 1985–2015 годы — директор Института географии РАН, в настоящее время научный руководитель института.
Ведущий российский специалист в области географии и гляциологии. Возглавлял российскую школу гляциологии, разрабатывал общие проблемы географии, включая горную геоэкологию, вопросы мониторинга окружающей среды, стратегию развития общества во взаимоотношении с природой.
Зимовал в Антарктиде, на Новой Земле и в высокогорье Эльбруса, возглавлял многолетние научные экспедиции на Памире и Тянь-Шане.
В числе основных достижений: обоснование законов питания Антарктического ледникового щита и ледниковых покровов в целом (1961), определение снежности Земли и ее колебаний в пространстве и времени (1968), формирование задач и возможностей космической гляциологии (1973), применение изотопных и геохимических методов к изучению окружающей среды и ее эволюции (1982), интерпретация материалов глубокого бурения на станции «Восток» в Антарктиде и на этой основе изучение прошлого климата Земли за четыре климатических цикла, разработка глобальных и региональных проблем взаимодействия общества и природы, систематизация географической науки и создание базы данных географической терминологии. Автор концепции системного гляциологического картографирования, реализованной в «Атласе снежно-ледовых ресурсов мира» (1976–1997, инициатор и главный редактор). Предложил подходы к изучению стихийных нивально-гляциальных явлений и основы гляциологического прогноза (1980-е).
Правительственные награды и звания: медаль «За трудовое отличие» (1961), ордена Трудового Красного Знамени (1981), Почета (1998), Дружбы (2012), «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2007), Государственная премия РФ в области науки и техники (2001), премия правительства РФ (2013); заслуженный географ Российской Федерации (2022). Кавалер ордена Почетного легиона Французской Республики (2017).
Лауреат Нобелевской премии мира в числе Межправительственной группы экспертов по проблеме изменения климата (2007).
Научные премии РАН: золотая медаль имени Л. С. Берга (2005), премия имени А. А. Григорьева (2009), премия имени О. Ю. Шмидта (2013). Лауреат Демидовской премии (2012) и российской независимой премии «Триумф» (2014). Действительный член Экологической академии России (1994), Международной академии регионального развития и сотрудничества (1996). Почетный профессор Тбилисского государственного университета.
Награды Русского географического общества: золотые медали имени Ф. П. Литке (1985) и Н. М. Пржевальского (1996), Большая золотая медаль (2004), Константиновская медаль (2011).
Почетный Президент Русского географического общества (с 2000).
Иностранный член Американского, Мексиканского, Итальянского, Китайского, Грузинского, Эстонского, Украинского, Таджикского географических обществ.
Имя В. М. Котлякова присвоено двум ледникам в Заилийском и Джунгарском Алатау (Казахстан).
Автор 14 книг и более 750 научных статей, редактор более 80 книг и монографий. Подготовил около 30 кандидатов и восемь докторов наук.
Традиции и ценности
— Владимир Михайлович, вы стали членом Русского (в ту пору — Всесоюзного) географического общества ровно 70 лет назад. Что это было за время?
— Действительно, я вступил в Географическое общество в 1955 году. Тогда же, кстати, состоялся второй его съезд. Это было, насколько я помню, очень значительное событие, по крайней мере в научной жизни страны. И, к слову, всего два раза съезды ВГО/РГО проходили в столице. Годом раньше я окончил географический факультет МГУ им. Ломоносова, и нас, молодых, но уже дипломированных географов, «мобилизовали» в качестве помощников на этот съезд. Как мы тогда шутили: «Подай, прими, пойди вон». На самом деле это была почетная миссия. И нас, таких добровольцев, было немного. Это событие оставило большой след в моей жизни, потому что я тем самым физически оказался внутри сообщества главных отечественных географов того времени. А вступив в Географическое общество, я, так сказать, закрепил свой статус, став полноценным членом этой прекрасной профессиональной семьи. Географическое общество те годы имело очень серьезный вес, к нему относились с большим уважением, во главе стояли довольно известные и авторитетные в науке люди.
На II съезде Всесоюзного географического общества, 1955 год. Фото: Научный архив РГО
— Кто были ваши наставники в науке?
— Я хорошо помню выдающихся ученых, которые преподавали у нас на географическом факультете МГУ. Например, Николай Николаевич Баранский, знаменитый советский экономико-географ, создатель советской районной школы. В пору, когда я был студентом, он фактически возглавлял кафедру истории географии. Когда-то я учился по его учебнику географии в школе. Баранский знал лично Ленина, был человеком из эпохи 20-х годов ХХ века.
Или вот, например, профессор Иван Семенович Щукин, основатель советской геоморфологической школы, ученик Д. Н. Анучина. Студенты учились по учебнику Щукина. Много позже мы сблизились с ним, поскольку его научные интересы были созвучны моей теме — гляциологии. Иван Семенович тогда был уже очень пожилым человеком (а прожил он 100 лет!), но, несмотря на разницу в возрасте и научный опыт, воспринимал меня не то чтобы как равного, но как полноценного собеседника. Помню курьез, как он засыпал на лекции. Рассказывает — и в какой-то момент отключается буквально на несколько секунд. Мы все это видим, но, что характерно, никто из нас даже не шелохнется. Все сидят тихо и ждут. Но вот он просыпается и спрашивает: «Так, на какой странице я остановился?» — имея в виду страницу своего знаменитого учебника по геоморфологии.
Заведующим кафедрой геодезии и картографии на географическом факультете в то время был знаменитый советский картограф Константин Алексеевич Салищев, который ходил в экспедицию еще с С. В. Обручевым, а позже работал с И. Д. Папаниным.
Владимир Котляков в студенческие годы. Фото из личного архива
Деканом нашего факультета в те годы был выдающийся геоморфолог Константин Константинович Марков, географ очень широкого профиля, впоследствии участник трех экспедиций в Антарктиду.
А моим учителем являлся тоже очень известный ученый, физико-географ, карстовед профессор Николай Андреевич Гвоздецкий. Под его началом я писал все свои научные работы в пределах университета.
Я боюсь кого-то не назвать, потому что таких профессоров, крупных ученых, каждый из которых был яркой личностью, вокруг нас было много. Мне кажется, что я счастливый человек — в том смысле, что оказался внутри географической школы чрезвычайно высокого уровня.
— Вы рассказываете о своих учителях и о тех, кого они считали учителями, и кажется, что мы не так далеки от отцов-основателей Русского географического общества. Это чем-то напоминает теорию нескольких рукопожатий.
— Примерно так. В годы, когда я был студентом университета, образование имело отчетливую преемственность. Вообще, традиции абсолютно необходимы в науке, поскольку все новое опирается на опыт предыдущих поколений ученых. Не меньше, чем в науке, они важны и в жизни — в бытовой, социальной, даже политической, потому что так формируются наши ценности. Интересно, что мы не ощущали жесткости общей ситуации того времени. Нам было спокойно и уютно внутри географического сообщества, потому что мы на себе чувствовали заботу старших о будущем нашей науки. В том числе благодаря такой человеческой и научной преемственности советское образование было сильным и высоко ценилось в мире.
Магия льда
— Полноценное географическое образование немыслимо без полевой работы. Еще студентом вы успели побывать во многих интересных местах страны. Насколько это было важно для вас?
— О, у нас были совершенно замечательные практики! Уже после первого курса мы поехали на Кавказ, в Сочи, но не на морской курорт, а в горы, в Красную Поляну. Именно тогда я впервые увидел ледник. Его вид оказал на меня сильнейшее впечатление и в какой-то степени предопределил мое призвание. Недавно мы снова побывали в тех местах, видели тот ледник. Он цел, слава богу.
Во время летних университетских практик я побывал не только на Кавказе, но еще и в Крыму, на Дальнем Востоке — в Сихотэ-Алине, в Сибири. Я увидел природу всего Советского Союза. И меня это увлекло еще больше и укрепило в мысли, что мой выбор географии как дела жизни — большая удача. Я уже решил было работать на Эльбрусе, однако после университета оказался в Институте географии и в первый же год отправился в экспедицию на Новую Землю. Наверное, там я полюбил полярные и вообще ледниковые исследования.
Моя дальнейшая экспедиционная жизнь была связана главным образом с ледниками. После Новой Земли я побывал в Антарктиде, затем два года провел на Эльбрусе, а потом было пять лет летних экспедиций на Памире.
— Для многих современных людей в нашей стране снег и лед — предмет досады, сезонная проблема, то, что нужно перетерпеть. В чем магия снега и льда для вас?
— Если вдуматься, это ведь совершенно необыкновенное свойство природы. Вода способна превращаться в пар и в лед. Но и лед, в свою очередь, бывает очень разным. И снег вовсе не одинаков. Эти удивительные свойства снега и льда я осознал, когда побывал в разных местах на планете, где существуют ледники и круглый год температура много ниже нуля. Представляете, вы попадаете в Антарктиду, где, кроме снега, особенно ничего и нет. Но это первое впечатление. А затем вы начинаете вникать в особенности вот этой замороженной природы, и оказывается, что она на самом деле необычайно интересна. Лед — это сложное физическое тело и удивительное физическое явление. А гляциология — научная дисциплина, в которой соединяются география и физика.
Заглянуть за горизонт
— Помимо экспедиций и полевых исследований, вы много путешествовали по миру. Что дает ученому и просто человеку опыт перемещения в пространстве и географическая насмотренность?
— Действительно, после двух десятков лет полевой практики я стал ездить в научные командировки по всему миру: Европа, Америка, Африка. С учетом государств бывшего Союза я побывал в 64 странах. И этот опыт, безусловно, дает человеку очень многое. Люди, как правило, любознательны от природы. Наш мозг постоянно требует узнавать что-то новое. По-моему, жажда познания, стремление к открытиям — это нормальное состояние для человека.
А потом, путешествия — это ведь всегда и новые люди. У меня в жизни было много близких знакомых и соратников. Но интересно, что единственный друг оказался французом. Это Клод Лориус, к сожалению, уже ушедший из жизни. Он тоже был гляциологом, 10 лет зимовал в Антарктиде и в Гренландии. Мы познакомились с ним в 1969 году в Кембридже, потом время от времени встречались на различных научных форумах, вместе изучали 500-метровый керн, извлеченный на станции «Восток» в Антарктиде. Ездили друг к другу в гости и много лет дружили семьями…
Работа географом позволила посетить многие уголки планеты. Фото из личного архива
— На каком языке общались?
— На английском. Вообще-то я считаю, что никогда этот язык толком не знал. Хотя вот даже лекции читал по-английски и сейчас с ужасом думаю: как меня слушали?! Но тем не менее мы с Клодом хорошо понимали друг друга и, возможно, поэтому по-настоящему дружили.
— Владимир Михайлович, если представить себе совершенно фантастическую ситуацию — с кем из великих исследователей прошлого вы хотели бы пообщаться сейчас?
— Если не брать в расчет моих учителей, о которых я уже упоминал, то это, конечно, Пржевальский. Я работал в тех местах, где он был в своих знаменитых экспедициях. Занимался я там, в общем, практически тем же и много размышлял о Николае Михайловиче. Даже сейчас мысленно представляю его верхом на лошади. Именно он, человек, путешественник и ученый, мне особенно близок по духу.
Пржевальский в кругу единомышленников. Фото: Научный архив РГО
— Мне кажется, вас с Пржевальским роднит не только география, а еще и некоторая исследовательская смелость, в хорошем смысле научная амбициозность, желание заглянуть за горизонт.
— Вы мне напомнили один случай. Однажды я сидел на родительском собрании у сына, едва ли не единственный раз в жизни. Было скучно, я думал о своем, и мне в голову пришла идея сделать атлас ледников.
— Известная история! И ведь знаменитый «Атлас снежно-ледовых ресурсов мира» спустя несколько лет вышел в свет.
— Да, но далеко не сразу, с момента идеи до воплощения прошло 20 лет. Примерно год я ее «докручивал» у себя в голове. А когда пришел с ней к шефу Г. А. Авсюку, то сразу ее выложил со всеми деталями. Видимо, получилось довольно убедительно, и мой план был тут же поддержан.
В редколлегию атласа вошли все первые географы нашей страны: начальник Главного управления геодезии и картографии при Совмине СССР И. А. Кутузов (между прочим, генерал-лейтенант), уже упомянутый мной классик отечественной картографии К. А. Салищев и многие другие замечательные люди. В создании атласа принимал участие почти весь Советский Союз, ученые со всех республик. В итоге отрисовывали атлас в Киеве, а напечатали в Минске. Всего же авторский коллектив составил 300 человек. И это был цвет тогдашней географической науки. Получается, я их всех соблазнил на эту работу (улыбается).
Общественная миссия
— Это красноречивый пример того, как сильная идея может стать локомотивом для коллектива. Сегодня мы отмечаем 180-летие другого большого коллектива — Русского географического общества. В чем, на ваш взгляд, роль РГО в науке и в социуме сегодня?
— Понимаете, значение для науки и для социума — это несколько разные вещи. Наука все-таки развивается в университетах и академических институтах. Разумеется, нельзя сказать, что РГО существует отдельно от науки — и тем не менее у него более широкий охват. Я помню, что всегда в Географическом обществе были учителя, а через них вовлекались в добрые и полезные дела школьники. Было много людей, которые приходили в ВГО, поскольку любили природу, стремились изучать родную страну, свой край.
Основное значение Русского географического общества сегодня, на мой взгляд, заключается именно в его общественной миссии. Ведь природа, географическая среда и окружающий мир невероятно важны для каждого из нас. Человек живет в природе, тесно взаимодействует с ней. Любит ее или бездумно ее потребляет, но неизбежно остается частью природной среды.
Проект РГО «Окружающий мир». Фото: Анна Юргенсон/пресс-служба РГО
Задача РГО — привлечь внимание к идее бережного отношения к окружающей среде. Мы должны воспитывать уважение и любовь к природе, формируя понимание, что ее ресурсы необходимы человеку, поскольку обеспечивают саму возможность жизни. При этом человек не вправе потреблять природные богатства бесконтрольно, главная цель — сохранение природы ради будущих поколений.
Географические общества есть во многих странах мира. Они играют важную роль в любом социуме, напоминая о необходимости гармоничного сосуществования человека и природы. Именно поэтому подобные организации сохраняются практически повсеместно, несмотря на исторические изменения и всякого рода социальные потрясения. Человечеству невозможно обойтись без знания и понимания природы, поэтому география останется актуальной наукой столько же, сколько существует человечество.
Вечная наука
— Как, на ваш взгляд, эволюционирует географическая наука?
— География изначально развивалась как наука, занимавшаяся описанием новых территорий и открытием неизвестных земель. Постепенно сфера ее интересов расширялась, охватывая этапы анализа, объяснения происхождения природных явлений и глубокого понимания протекающих процессов. Современная география ставит перед собой задачу не просто описать территорию («здесь пустыня, там лес»), а выявить причины появления конкретных условий, объяснить механизмы возникновения феноменов и предложить пути бережного преобразования природы на пользу человеку.
— В чем заключается главная задача географии и других наук о Земле сегодня?
— Главной задачей является выявление взаимосвязей в природе. Любой элемент природного комплекса, будь то дерево или река, зависит от множества факторов и, в свою очередь, влияет на окружающую среду. Задача состоит в понимании этих связей. Зачем это нужно? Чтобы избежать негативных последствий вмешательства человека в природный баланс.
География должна определить границы допустимого влияния человека на природу, подсказать, что возможно сделать без вреда для экологии, а что недопустимо вовсе или должно быть четко ограничено. Наука помогает избежать волюнтаристских решений, которые зачастую приводят к негативным последствиям для окружающей среды.
География призвана определить границы допустимого влияния человека на природу. Фото: Александр Бархатов, участник конкурса РГО «Самая красивая страна»
— Интересно, что география, являясь наукой естественной, в какой-то момент начинает решать гуманитарные вопросы.
— Действительно, география изначально относится к естественным наукам, изучающим явления природы. Однако, будучи тесно связанной с деятельностью человека, она приобретает черты науки социальной, решая вопросы взаимодействия общества и природы.
География — уникальная междисциплинарная наука, интегрирующая аспекты физической и социальной реальности. Изучая законы природы, она одновременно рассматривает влияние человеческих отношений на природные системы и наоборот. Войны, конфликты, социальные перемены — все это оказывает прямое воздействие на состояние природы. А она является сложной и хрупкой системой, которую нужно знать, понимать и беречь.
Географию можно считать вечной наукой, так как человек неразрывно связан с природой, зависящей от правильного поведения людей. Любые нарушения этого баланса отражаются на состоянии самой природы и возвращаются проблемами обществу.
— Может ли география способствовать гармонизации международных отношений и решению конфликтов?
— Да, уверен, что потенциал такой есть. Противоречия неизбежны, поскольку любой из нас мыслит по-своему. Это верно как для людей, так и для политических систем. Каждая страна развивается по-своему, руководствуется собственными приоритетами и принципами. Мир разнообразен, но единство достижимо. Живете вы в пустыне, тропиках или горах — везде есть свои трудности. И вот здесь я вижу нишу для географии — науки о природе, единой для всех жителей планеты. Географы объясняют, как эффективно «сотрудничать» с природой, решая стоящие перед человечеством задачи. И делать это, конечно, сподручнее вместе. Поэтому я утверждаю, что география — предмет, который способствует сплочению, а не разобщению людей. В этом великая положительная роль географии.
Айвар Валеев