Работа, на которой не соскучишься: заповедные будни

Природа изменчива и то и дело преподносит людям сюрпризы, поэтому труд на охраняемых территориях требует смекалки, решительности и готовности быстро реагировать на внештатные ситуации. 14 октября принято отмечать День работников заповедного дела, и мы спросили у некоторых из них, с какими вызовами и открытиями им приходится встречаться практически повседневно.

Заместитель директора по научной работе объединенной дирекции заповедника «Саяно-Шушенский» и национального парка «Шушенский бор» Елена Шикалова

Оперативность решений в заповедном деле крайне важна. В 2019 году, уже после переселения самца и самки снежного барса, в горах Таджикистана обнаружили раненую самку ирбиса — она попала в капкан и сильно повредила заднюю лапу. Кошку перевезли в красноярский парк флоры и фауны «Роев ручей». После обследования и операции по ампутации части конечности стало понятно, что Аксу (так назвали самку) не сможет выжить в естественной среде. Тогда возник вопрос: сколько же таких раненых животных погибает в природе, не получив своевременной помощи? Это стало фундаментом идеи о создании Центра разведения, реабилитации и реинтродукции, который будет собирать травмированных ирбисов, оказывать им помощь, а далее в зависимости от состояния животного принимать решение: выпускать обратно в природу или использовать для разведения с последующим выпуском потомства. Таким образом, быстрое и правильно решение позволило спасти Аксу и создать инфраструктуру будущего центра, который уже готов принимать постояльцев. Пока строили вольеры, Аксу перевезли в Пермский зоопарк к самцу. В прошлом году у пары появилось потомство.

Директор заповедника «Черные земли» Батаар Убушаев

Мы стараемся по возможности просчитывать ситуацию заранее, поэтому предполагали, что с ростом численности сайгаки начнут выходить за границы охраняемых территорий, а следовательно, у них будут возникать конфликты с фермерами. У нас есть возможность наблюдать за тем, как ситуация с популяцией этого вида развивается в Казахстане, и предвосхищать возможные сложности, чтобы вовремя внести какие-то конструктивные предложения.

В частности, мы уже несколько лет ведем переговоры с министерством по дорожному хозяйству, чтобы на ключевых территориях, где сайгаки пересекают оживленные трассы, установили ограничения скорости и знаки «Осторожно, дикие животные». Сейчас пытаемся решить вопрос с установкой на этих трассах баннеров, которые бы предупреждали водителей, что здесь можно сбить сайгака — увы, таких случаев с каждым годом становится все больше. В течение последних лет мы также ведем переговоры с местными органами власти о том, как нужно устанавливать так называемые электропастухи, чтобы они не вредили краснокнижному виду. На охраняемых территориях такие электроизгороди запрещены, и в целом мы не приветствуем их установку, но, к сожалению, вдоль оживленных автомобильных трасс без них не обойтись. Это нужно, чтобы на дорогу не выходил крупный рогатый скот и лошади, особенно в ночное время, поскольку подобное чревато дорожными происшествиями, в которых могут пострадать не только животные, но и люди. Мы предлагаем, чтобы вдоль автодорог в местах миграций сайгаков электроизгороди устанавливали на высоте 90 см: в этом случае реликтовый вид сможет пройти под ними, а более крупный скот — нет. Пока ждем ответа на это предложение.

Работая в заповеднике, то и дело наблюдаешь какие-то изменения в видовом составе. В целом мы знаем, какие краснокнижные виды могут появиться у нас на территории временно или постоянно, но каждый раз такая встреча — это радость. Так, этим летом у нас остановилась пара черных аистов. В этом же году мы впервые отметили на территории заповедника желчную овсянку — эта птичка размером с воробья относится к редким видам. Вообще, в связи с аридизацией климата — его потеплением — к нам стало прилетать все больше видов, типичных для Средней Азии, в частности чернобрюхий рябок, типичный для Казахстана. Интересная ситуация складывается с розовым скворцом. Еще 20–30 лет назад этой птицы здесь не было, хотя архивные данные говорят, что в XIX веке они встречались массово. Видимо, скворцы идут волнами: возможно, это связано с влажными циклами, а возможно, птица повторяет динамику саранчи — своего излюбленного кормового объекта. Пока мы этого не знаем, но это интересная тема для исследований.

Еще мы наблюдаем расширение ареала шакала — этот вид стремительно движется на север, осваивая прежде нетипичные для себя места обитания. У нас в заповеднике его не видели много лет, но благодаря тому, что в Калмыкии провели ирригационные каналы, по берегам которых растет тростник, позволяющий хищнику скрываться, он стал проникать далеко в степь и сейчас относительно регулярно встречается на степном участке заповедника.

К сожалению, помимо радостных встреч нам приходится иметь дело и с неприятными событиями. Так, год назад один из окольцованных у нас степных орлов попал в плен на территории Йемена. Местный бизнесмен вышел на связь с нашим орнитологом Антоном Абушиным, поначалу рассказывая о том, что он лечит ослабленную птицу, а потом потребовав за нее выкуп в $1500. Пришлось реагировать на эту ситуацию, связываться с международными охранными организациями. Сейчас орнитологи из Йемена и других арабских стран начали кампанию по защите степных орлов и журавлей-красавок, которых там нередко стреляют на пролете. Остается надеяться, что со временем ситуация в странах, где пока не уделяют должного внимания редким мигрирующим видам, будет исправляться.

Генеральный директор центра «Амурский тигр» Сергей Арамилев

В нашей работе увеличение численности тигров — не самоцель. Задача состоит в том, чтобы комплексно охранять природу, заняться ее восстановлением. А количество тигров — это маркер, наглядно показывающий, насколько эффективно идет этот процесс. Сейчас считается, что в России обитает порядка 750 тигров. Много это или мало? С одной стороны, за последние несколько лет численность стабильно растет, с другой — она пока критически мала, поскольку самодостаточной популяция считается, когда в ней не менее 5 тыс. особей.

Нам приходится постоянно быть готовыми реагировать на новые угрозы. В частности, несколько лет назад разразилась африканская чума свиней, в результате которой в некоторых регионах почти полностью исчез кабан. Чтобы понять, хватит ли копытных животных на тигров и на людей и как будет распределяться тигр в пределах своего ареала, пришлось провести в 2022 году внеочередные учеты. К счастью, выяснилось, что тигр — достаточно пластичный вид, а численность других копытных довольно высока для того, чтобы хватало и тиграм, и людям. В тех же точках, где баланс оказался нарушен, приходится работать, чтобы его выправить. Поскольку государственные учеты проводятся независимо и дают достаточно точные и прозрачные результаты, то специалисты всегда увидят, что на каком-то участке ареала тигр отсутствует. И это повод проанализировать, что в данном месте не так с экосистемой и как ее можно восстановить.

Нам постоянно приходится противостоять достаточно агрессивной природе человека. Несколько лет назад ученые изучали свойства одного из традиционных китайских лекарственных средств — настойки на тигриных костях. И пока шла научно-исследовательская работа, возник вопрос, что делать, если специалисты и впрямь обнаружат какое-то вещество, делающее эту настойку панацеей. С одной стороны, лекарство от любой болезни — заманчивая вещь, с другой — неоправданно дорогая по сравнению с возможностями и эффективностью современной медицины. Ученые по-честному попытались понять, есть ли в тиграх вещества, пригодные для создания медикаментов, но по окончании исследований выяснилось, что никакого чудо-вещества в костях тигров нет, а успех настойки связан с эффектом плацебо.

Заместитель директора по научной работе Астраханского биосферного заповедника Кирилл Литвинов

Дельта Волги — один из наиболее динамичных и непредсказуемых районов. Она постоянно растет, образуются новые острова, формируются новые водотоки, изменяются их русла. Сейчас на участках, по которым 10–12 лет назад мы ездили на лодке, растет лес. В историческом масштабе — стремительнейшие изменения. Это происходит из-за нескольких факторов. Во-первых, вода приносит огромное количество взвешенных частиц, которые отфильтровываются, осаждаются и формируют новые острова. Во-вторых, на эти процессы влияет, с одной стороны, сток Волги, а с другой — уровень Каспийского моря.

Сейчас такой период, когда уровень Каспия падает, и это оказывает влияние на все процессы в заповеднике и в дельте в целом — процессы формирования дельты многократно ускоряются. Идет отмирание одних водотоков, формирование других, происходит смена дельтовых биоценозов на остепненные. Появляется растительность, которая лучше выдерживает длительные периоды жаркого солнца и короткие в последние годы периоды затопления весной. Она меняет ландшафт, на который приходят соответствующие полупустынные виды, в частности змеи и ряд мышевидных грызунов. Эти процессы текут постепенно, потому что определенная инертность в экосистемах всегда сохраняется, но в масштабах столетий все происходит весьма стремительно.

Порой случаются неочевидные, но важные для нас открытия. Так, в 2021 году мы обнаружили новый для нашего региона вид рыб — обыкновенного горчака. Это маленькая рыбка длиной буквально 4–5 см. Впервые мы ее обнаружили в зоне авандельты, где-то в 25 км от суши — это большие пресноводные экосистемы на самой южной границе заповедника. Поначалу встретили взрослую рыбку, потом нашли ее молодь, что подтвердило факт размножения вида. И в этом году, всего через четыре неполных года, мы уже обнаружили достаточно много этих рыб при отборе проб в реке на центральном кордоне, уже в 25 км от того места, где впервые их встретили. Это был достаточно неожиданный поворот — мы ожидали, что на адаптацию в речной системе у вида уйдет как минимум 10 лет, а возможно, он и вовсе с этим не справится. Сейчас же мы наблюдаем интродукцию нового вида, что, безусловно, приведет к определенным подвижкам внутри экосистемы в целом.

Конечно, бывают в нашей работе и сложности. После зимы, когда просыхают тростниковые заросли и поднимаются сильные ветра, начинается период пожаров. Этот период требует от нас повышенного внимания и быстрой реакции — каждый год на границе заповедника в десятках мест занимается огонь, и приходится приложить немало усилий, чтобы не позволить ему распространиться на охраняемую территорию. С августа до марта мы создаем на границе заповедника противопожарные разрывы шириной от 300 до 500 м — этот предварительный этап помогает нам останавливать десятки пожаров, которые приходят с сопредельных участков. Каждый пожар — это несколько дней напряженной борьбы, когда непонятно, кто кого. Любая искра или единственный непотушенный уголек может привести к тому, что придется еще сутки, а то и двое-трое тушить огонь. И это тоже часть нашей работы.

Порой наши сотрудники придумывают остроумные способы решения текущих задач — например, метод посадки ивы белой. Пострадавшие от пожара леса необходимо высаживать, так как в естественном режиме ивняки в дельте Волги не восстанавливаются — им не дает вырасти тростник, который заселяет выгоревшие территории куда интенсивнее и быстрее. Наши инспекторы предложили использовать для посадки черенков гидробур. В наших мягких грунтах напор воды быстро вымывает лунку, куда остается только воткнуть иву. Заодно и вопрос с поливом решается. Сейчас этот метод мы применяем на всей территории заповедника.

В общем и целом можно сказать, что работа у нас непростая и не лишена опасностей, но при этом очень разнообразная и увлекательная.