Тяготы пути. Фото: https://www.tekniskamuseet.se/en/collections/
24 сентября 1824 года завершилась Колымская экспедиция под руководством известного полярного исследователя, адмирала Фердинанда Врангеля. Своей цели она не достигла — «матерую землю» исследователи так и не нашли. Однако сведения, которые удалось добыть за четыре года, по ценности оказались ничуть не менее значимыми.
Где она, «земля великая»?
Земля-призрак, первое появление на картах. Фото: https://ru.wikipedia.org
Слухи о ней ходили с начала XVIII столетия — местные жители рассказывали, что эту землю можно найти где-то к северу от берегов Восточной Сибири и Чукотки. Она даже появилась было на карте, которую в 1726 году доставил в Петербург якутский казачий голова Афанасий Шестаков, — примерно в двух днях пути от острова Копая (предположительно, одного из Медвежьих островов) изображена Большая земля. Якобы ее открыл в 1723 году шелагский князь — личность столь же неведомая, как и открытый им материк.
Сибирский губернатор Федор Соймонов решил разобраться, что к чему, и поручил анадырскому командиру, подполковнику Федору Плениснеру «стараться о проведывании земель, лежащих к северу от устья Колымы, так и против всего чукотского побережья». Последний опросил очевидцев, которые показали, что их соратник Сергей Павлов, с которым они ходили на промысел на Медвежьи острова, слышал о загадочном материке от промышленника Ивана Вилегина, почившего пару десятков лет назад.
Якобы тот с Четырехстолбового острова «видел Большую землю, на которой и стоячего всякого лесу весьма довольно, и жилье пустые юрты наподобие якутских имеются, в коих он, Вилегин, был и видел, что во оных сделаны вкруг перегородки длиною столь высоки, как можно человеку лежать».
Не ограничиваясь беседами с местными жителями, Плениснер собрал два отряда на север — проверять слухи. Одним из них руководил сержант Степан Андреев, он-то и отправился в марте 1763 года на Медвежьи острова. Его рапорт подтвердил: что-то с Четырехстолбового острова действительно видно, только не вполне ясно, что именно. По наблюдениям Андреева, «влево накосо севера в южную сторону, или, по-здешнему назвать, к полуношнику, едва с трудностию видеть синь синеет или какая чернь чернеет, в подленник об оном обстоятельно донести не имею — земля или полое место моря».
Плениснера такая неопределенная информация не устраивала, и в 1764 году он вновь отправил сержанта в экспедицию «к реке Крестовой, а от оной на прежде объявленные пять островов, а с пятого к большой земли». Андреев, пройдя от Четырехстолбового чуть меньше 600 км, увидел лежащий с востока на запад крупный низменный остров, даже почти добрался до него и обнаружил неподалеку следы восьми саней, запряженных оленями. Но из-за болезни одного из спутников пришлось повернуть назад, не дойдя до обнаруженной земли где-то 20 км.
Впоследствии отыскать Землю Андреева пытались неоднократно, но никто так и не преуспел. Не давали забыть о «земле великой» и местные жители, нет-нет да и подбрасывавшие о ней новые рассказы. В 1818 году на стол морскому министру Ивану де Траверсе легла служебная записка от адмирала Гавриила Сарычева, где говорилось, что к востоку от Новой Сибири против Шелагского мыса «по уверению чукчей, находится земля, обитаемая дикими людьми, и что эту землю можно описать в весеннее время на собаках по льду таким же образом, как описана была Новая Сибирь». 4 ноября 1820 года Адмиралтейств-коллегия утвердила представленный Сарычевым «План, как производить опись земель, лежащих на Ледовитом море к северу против устьев рек Яны и Колымы» и заложила на экспедицию бюджет в 30 000 руб. Руководить Колымской экспедицией поручили Фердинанду Врангелю.
В поисках Земли Андреева
Собственно, подготовка к путешествию началась еще за год до того, причем активное участие в ней принял Василий Головнин. Именно он укомплектовал Янский и Колымский отряды надежными офицерами, с которыми ходил вокруг света на «Камчатке». По его же предложению участникам экспедиции положили двойное жалованье и предоставили ряд материальных льгот.
По его совету Врангель, прежде чем возглавить восточный отряд, несколько недель обучался в Дерптском университете. Там он получил навыки проведения физических и астрономических наблюдений и попутно произвел весьма благоприятное впечатление на профессора Иоганна Паррота, который охарактеризовал его как «весьма одаренного и ревностного человека» и прочил ему выдающиеся успехи в науке.
Паррот надеялся официально включить в программу исследований астрономические и барометрические наблюдения, а также работы по химическому анализу полярного льда, но поддержки со стороны морского ведомства не встретил — там не хотели отвлекать участников экспедиции от главной задачи. По инструкции Адмиралтейского департамента, Колымский отряд отправляли «для описи берегов от устья Колымы к востоку до Шелагского мыса и от оного на север, к открытию обитаемой земли, находящейся, по сказанию чукчей, в недальнем расстоянии».
Учение - мать открытия. Фото: https://ru.wikipedia.org
По инструкции Сарычева Врангелю надлежало отправиться к ней по льду от Шелагского мыса. Отказываться от астрономических и прочих исследований руководитель экспедиции, однако, не считал нужным. К началу ноября, когда он добрался до Нижнеколымска, там уже была построена астрономическая обсерватория — этим и прочими подготовительными работами занимался помощник Врангеля Федор Матюшкин.
13 февраля Врангель сообщил генерал-губернатору Сибири Михаилу Сперанскому, что готов «приступить сего же года к определению Шелагского мыса и к отысканию Северной Земли». Он отправился на Чукотку с небольшим отрядом, рассудив, что большой военный отряд вызовет настороженность со стороны местного населения и подвергнется, как ни парадоксально, большей опасности.
С 19 февраля по 5 марта Врангель шел от Нижнеколымска к Шелагскому мысу. Оттуда он двинулся на восток, обнаружил скалистый мыс, которому дал имя своего спутника, штурмана Козьмина, и убедился, что линия берега поворачивает к юго-востоку. О своих выводах руководитель экспедиции отправил донесение Сперанскому, сообщив, что «обнаружилось неправдоподобие какого-либо соединения в сем месте перешейком Америки с Азией, как утверждают некоторые». Через два дня пришлось повернуть обратно — собакам стало не хватать корма, и упряжки не могли двигаться дальше.
Вторую вылазку из Нижнеколымска Врангель предпринял в сторону Медвежьих островов. Именно он дал пятому из них название «Четырехстолбовый». Оттуда он отправился по морскому льду на север. Далеко продвинуться, однако, не удалось.
«Бесчисленные, по всем направлениям разбегавшиеся во льду щели, выступавшая из них мутная вода, мокрый снег, смешанный с земляными и песчаными частицами, — все уподобляло разрушенную поверхность моря необозримому болоту. Судьба наша зависела от дуновения ветра. Каждый несколько сильней шквал мог совершенно раздробить или разогнать поддерживавшие нас глыбы и превратить место, где мы стояли, в открытое море».
Фердинанд Врангель «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю»
Двигаясь дальше на юго-восток, отряд наткнулся на ледяной остров высотой более 20 м. Он произвел на путешественников изрядное впечатление. «Сопки сего ледяного острова показались нам издали за действительные каменные горы, даже на оных прорубали мы глубокие ямы, чтобы увериться в их составах», — писал Врангель. 10 мая путники вернулись в Нижнеколымск, проделав в общей сложности 1290 км. Лето посвятили изысканиям в районах окрестных рек: Малой Чукочьей, Индигирки, Колымы, Большого и Малого Анюя.
В погоне за призраком
В Морском министерстве результатами были не слишком довольны. В начале 1822 года Врангелю передали предписание «проникнуть по крайней мере за 75 верст от берега к северу от мыса Шелагского и таким образом разрешить, действительно ли находится земля в том месте». 13 марта отряд вышел на северо-восток и добрался до границы припая, за которым начиналось открытое море. Изменив направление движения на северо-западное, путешественники тоже вскоре уперлись в тонкий лед, двигаться по которому не представлялось возможным. 12 апреля экспедиция повернула на восток, чтобы попытаться найти землю в районе Шелагского мыса, но там им преградила путь полынья. Всего отряд проделал 1445 км.
Великая северная полынья. Из «Атласа к Путешествию по северным берегам Сибири и Ледовитому морю». Фото: https://rusneb.ru
Вернувшись, Врангель констатировал в письме своему другу Федору Литке, что не обнаружил никакой земли «в удобо достигаемом от сибирского берега расстоянии между меридианами Медвежьих островов и Шелагского носа и что, следовательно, остается искать эту землю к востоку от последнего меридиана». Руководитель экспедиции не оставлял надежды, тем более что чукчи продолжали упорствовать в том, что земля есть. Весной 1823 года Врангель вновь пошел к Шелагскому мысу, где встретился с одним из чукотских старейшин, который охотно обсуждал с ним окрестности и «даже нарисовал углем положение Шелагского мыса, называя его Ерри».
«Разумеется, все мои вопросы и разговоры склонились к изведыванию о Северном материке, в существовании коего я уже второй год весьма сомневался. Поэтому ты можешь себе представить мое удивление и радость, когда чукотский старшина-камакай стал утверждать, что недалеко от их земли на севере есть гористая земля и что он сам летом видел горы в море, по мнению его, не в весьма дальнем расстоянии. Он описал нам то место, откуда горы видны, присовокупив, что правее или левее земля Х отделяется от Чукотского берега, к которому подходит острым мысом у описываемого им места».
Из письма Фердинанда Врангеля Федору Литке
На вопрос о земле к северу от Чукотского побережья старейшина дал достаточно исчерпывающий ответ: «Между мысом Ерри (мысом Шелагским. — Прим. ред.) и Ир-Кайнио (мысом Шмидта. — Прим. ред.), близ устья одной реки, с невысоких прибрежных скал в ясные летние дни бывают видны на север, за морем, высокие, снегом покрытые горы, но зимою, однако ж, их не видно. В прежние годы приходили с моря, вероятно, оттуда, большие стада оленей, но, преследуемые и истребляемые чукчами и волками, теперь они не показываются».
Врангель отправился от Шелагского мыса на восток, обнаружил еще один мыс, которому дал имя своего спутника, доктора Кибера. В том же районе удалось найти и небольшой остров, который отметил на своей схеме чукотский старейшина — остров получил имя Шалаурова. Дальнейший путь вел в сторону мыса Якан и дальше на север: сначала до границы припая, а там по дрейфующим льдам. Увы, 4 апреля стало очевидно, что продолжать путь попросту невозможно.
«Мы взлезли на самый высокий из окрестных торосов в надежде найти средство проникнуть далее, но, достигнув вершины его, увидели только необозримое открытое море. Величественно-ужасный и грустный для нас вид! На пенящихся волнах моря носились огромные льдины и, несомые ветром, набегали на рыхлую ледяную поверхность, по ту сторону канала лежавшую. С горестным удостоверением в невозможности преодолеть поставленные природою препятствия исчезла и последняя надежда открыть предполагаемую нами землю, в существовании которой мы уже не могли сомневаться. Должно было отказаться от цели, достигнуть которой постоянно стремились мы в течение трех лет, презирая все лишения, трудности и опасности. Бороться с силою стихий и явною невозможностью было безрассудно и еще более — бесполезно. Я решился возвратиться».
Фердинанд Врангель «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю»
Что удалось найти
Искомую землю экспедиция не обнаружила. И тем не менее результаты ее были более чем впечатляющими. Адмиралтейств-коллегия признала, что хотя «в отыскании Северной Земли Врангель не имел успеха, но, по сведениям, собранным от чукоч, убедился он в существовании ее противу одного пункта берега… и который он отыскал и определил (в 135 верстах к W от Северного мыса)». Собственно, сам Врангель был убежден, что земля-таки есть: «Сказания чукчей так согласны и так утвердительны, что уже не искать, а найти ее следует».
Гавриил Сарычев обращал больше внимания на «опись берега Азии до острова Колючина (до коего осмотрен оный с востока экспедициею капитана Биллингса), следственно, конечное разрешение вопроса о несоединении Азии с Америкою» — именно это он считал основным достижением отряда Врангеля. Но информация, собранная полярником, была куда шире.
Врангель первым начал сбор материалов по земному магнетизму в Восточной Сибири, проведя наблюдения над тем, как ведет себя стрелка компаса в самых разных точках, где он оказывался в ходе экспедиции. Именно на основании этих данных во второй половине XIX века создавались карты, на которых при помощи изолиний отражали особенности земного магнетизма.
Врангель первым описал различные виды торосов и начал изучать особенности замерзания арктических морей. Он же открыл Великую Северную полынью, дал первые описания полярных льдов.
Организованное Врангелем и Матюшкиным систематическое исследование метеоданных внесло неоценимый вклад в изучение арктического климата. По программе, разработанной академиком Парротом, участники экспедиции изучали также северное сияние и по возвращении представили в Академию наук весьма обширные сведения на эту тему.
По результатам экспедиции была составлена карта морских берегов, островов и северо-востока России с опорой на 115 астрономических пунктов — небывалое достижение для того времени. Материалы, собранные участниками экспедиции о коренных народах и их обычаях, стали подлинным подарком для этнографов.
В 1841 году вышла книга «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 годах экспедицией, состоявшей под начальством флота лейтенанта Фердинанда фон Врангеля», к которой Академия наук присовокупила «Прибавления». В них вошли замечания о Ледовитом море, о полярных льдах, северных сияниях, езде на собаках, языках туземцев, метеорологические, климатологические наблюдения, таблицы географического положения мест с приложением «13 литографированных раскрашенных рисунков северных сияний и походных принадлежностей». Работа оказалась настолько значимой, что Академия наук удостоила ее высшей награды — Демидовской премии.
А землю, о которой Врангелю рассказывал чукотский старейшина, по мнению ученых, в конечном итоге все-таки нашли. Это была не Земля Андреева и не «матерая земля», как тогда называли материки. Исследователи полагают, что речь шла об острове, обнаруженном в 1866 году. Мы знаем его как остров Врангеля.
Ольга Ладыгина