Туркестан на двоих: как прокладывали русский путь к Памиру

К 70-м годам XIX века Россия значительно расширила свои границы на юг. Частью империи стал загадочный Туркестан. Вслед за военными туда устремили свои взгляды учёные-естествоиспытатели. Одними из первых стали выпускники Московского университета Алексей Федченко и его жена Ольга. За три года, начиная с 1869-го, супруги совершили четыре экспедиции, собрав колоссальный материал по географии, ботанике, зоологии и этнографии. Молодые исследователи стали первыми русскими людьми, попавшими во многие регионы Центральной Азии. А главное, сделали ряд научных открытий, на десятилетия вперед определивших не только развитие науки, но и характер русской колонизации Туркестана. В эти дни мы отмечаем 150 лет с момента окончания последней экспедиции Федченко.

Алексей Федченко окончил естественное отделение физико-математического факультета в 1864 году. Одно время, прежде чем вернуться в университет на должность инспектора студентов, преподавал естествознание в Николаевском институте. И возможно, здесь впервые увидел свою будущую жену — Ольгу, выпускницу института, дочь доктора медицины, почетного профессора Московского университета Александра Осиповича Армфельдта. Но скорее всего, их настоящее знакомство произошло в Обществе любителей естествознания, антропологии и этнографии, одним из основателей которого был Алексей. Это была не просто некая организация со структурой, членством и обязанностями, а место живого общения, где профессора и студенты обсуждали открытия, делились гипотезами и мечтали.   

В 1867 году Алексей и Ольга поженились, и это был удивительный союз абсолютных единомышленников. И наверное, мечтателей. Потому что примерно в это же время они оба загорелись идеей отправиться в Туркестан, место абсолютно экзотическое, неизведанное и потому романтическое.

Конечно, Федченко был знаком с материалами экспедиций Петра Семёнова и Николая Северцова на Тянь-Шань, в низовья Сырдарьи и Зачуйский край. Однако неисследованных лакун в Центральной Азии оставалось ещё много. Проще сказать, большая часть Туркестана была сплошным белым пятном для европейцев.

Изучение Центральной Азии имело и геополитическое значение. Термин "Большая игра" был уже в ходу, а само русско-британское соперничество в этом регионе началось ещё на рубеже XVIII–XIX веков. Географические открытия позволяли в том числе называть своими именами, а значит, буквально присваивать стратегические точки на карте Азии. Позже, уже в ходе экспедиции, Алексей Павлович писал в одном из писем своему товарищу:

Идею экспедиции для изучения природы Туркестанского края предложил Обществу любителей естествознания, антропологии и этнографии генерал-губернатор Туркестана Константин фон Кауфман.

Несколькими годами ранее, в 1868 году, фон Кауфман взял Самарканд, ставший центром Зеравшанского округа. Зеравшанскую долину и окрестные предгорья теперь надлежало изучить экспедиции Федченко.

Места были неизведанными, поэтому начальник Зеравшанского округа генерал Александр Абрамов прикомандировал к экспедиции топографа. А для охраны выделил сотню казаков с артиллерией под командованием штаб-ротмистра Михаила Скобелева — того самого, будущего героя Русско-турецкой войны и освободителя Болгарии.

В апреле 1869 года наши исследователи начали изучение района с предгорий Актау на северо-западе, прошли до Ургута у подножья Зеравшанского хребта и вышли к Пенджикенту и даже продвинулись чуть дальше к востоку. В ходе экспедиции Федченко даже поднимался в горы и видел издали Шахрисабз, но это была территория бухарцев. Горы были границами и в прямом, физическом, и в политическом смысле. Они являлись препятствием, но одновременно дразнящим вызовом для Алексея Павловича. Так будет и в дальнейшем.  

Первый, скорее даже начальный этап большой экспедиции Федченко в Туркестанском крае принёс огромный материал. Было сделано почти 800 гербариев, собраны семена 120 растений, в том числе сумбула (второе название "мускусный корень"). Их передали в ботанический сад Московского университета, где семена дали плодоносящие растения.

Кстати, созданиями гербариев занималась Ольга Александровна. Она же прекрасно рисовала. За неимением фотоаппарата её этюды и наброски стали ценнейшим иллюстративным материалом этой и будущих экспедиций. Впоследствии с этих набросков делал рисунки знаменитый передвижник Алексей Саврасов. За туркестанские гербарии и альбом рисунков Общество любителей естествознания наградило Ольгу Федченко золотой медалью. В свою очередь Московский университет за успехи в области исследования природы Туркестана присудил Александру Федченко премию Щуровского.

Спустя год, 2 мая 1870 года, супруги снова отправились в Центральную Азию. Как раз в это время начался поход генерала Александра Абрамова к истокам Зеравшана. Идея новой экспедиции состояла в том, чтобы продолжить путь от Пенджикента на юго-восток, в горы.

2 июня супруги Федченко догнали ушедший вперёд экспедиционный отряд генерала Абрамова. Это было физически тяжёлое путешествие, через несколько хребтов. Зато спустя несколько дней, спустившись через левый приток Зеравшана, отряд вышел к озеру Искандеркуль. Необыкновенно красивое, по легенде, оно было связано с Искандером Двурогим, самим Александром Македонским, прошедшим здесь много веков назад.

Между тем места были опасны не только крутыми склонами и узкими ущельями. В районе Кули-Калонских озёр на отряд было совершено нападение туземцев. Это был настоящий бой, в котором Ольга Федченко отметилась необычайным хладнокровием и мужеством. Ей на время пришлось стать медсестрой — выпускница Николаевского института обрабатывала раны и делала перевязки раненым бойцам. А ведь было время, когда появление её, женщины-путешественницы в русском гарнизоне, сопровождалось скепсисом и усмешками.

В том походе коллекция Федченко пополнилась уникальными образцами. 500 видов насекомых и 300 видов растений оказались абсолютно неизвестными ранее науке. И всё это — за месяц работы в поле.

Воодушевленные таким результатом, Алексей и Ольга решили далеко не уезжать, чтобы на следующий год пойти ещё дальше. Они осели в Ташкенте и всю осень и зиму провели, приводя в порядок собранные материалы.

В конце апреля 1871 года супруги Федченко отправляются в противоположную сторону — по берегу Сырдарьи, а далее уходят в пески Кызылкумов. Алексей Павлович обнаружил, что между песчаной пустыней и пойменной долиной лежит широкая полоса степи. Это было полноценным географическим открытием.

В мае они возвращаются в Ташкент и начинают готовиться к своей главной, четвёртой по счету, вылазке — в Кокандское ханство. Здесь Алексей Павлович сделает главные свои открытия, благодаря которым его имя будут вспоминать спустя столетие покорители Памира.

Это была, несомненно, самая интригующая для исследователя часть Туркестана.

Существенным отличием этой экспедиции было то, что теперь она проходила по территории, которую не контролировали российские власти. И отряд состоял лишь из военного переводчика и нескольких человек охраны.

В Коканде правил Худояр-хан. В целом благожелательно настроенный к русским (во многом своей властью он был обязан именно русскому оружию), он тем не менее был типичным азиатским правителем того времени. В Ходженте путешественники были шокированы подробностями казни одного из главарей недавнего бунта против Худояра. Сначала человеку не спеша отрезали нос, затем обе руки и лишь после отсекли голову.

И неизвестно ещё, как отнесётся деспот, не без оснований озабоченный сохранением личной власти, к странному интересу этого молодого русского. Который, как следовало из рекомендательного письма фон Кауфмана, "изучает жизнь и характер всех тварей и растений, созданных всемогущим Богом, и пользу, которую они приносят людям". Ну не смешно ли? Конечно, шпион! Пусть и шпион союзника. Наверное, примерно так думал кокандский правитель.

Письмо русского генерал-губернатора вовсе не гарантировало Федченко успеха его миссии. Поэтому именно сейчас Алексею Павловичу предстояло проявить себя настоящим дипломатом, знакомым с восточной стилистикой ведения переговоров, полной символизма, знаков и недомолвок.

По приезде в Коканд супруги Федченко не сразу попали на аудиенцию к хану. Тот, конечно, был заинтригован посланием ему от фон Кауфмана. Но держал паузу — неспешность на Востоке подчёркивает статус собеседника.

Гостей поселили в хорошем доме с садом, обильно угощали и оказывали всяческие знаки внимания. Тем временем Алексей Павлович томился ожиданием. Но времени даром не терял. Он собирал насекомых. Большая часть интереса не вызывала. Кроме двух видов: клопа-стенолемуса и таракана.

"Клоп этот довольно большой, но тонкий и до крайности нежный, густо покрытый тончайшими волосками. Этот вид клопа родственен двум формам: одна из них была найдена в Мексике, другая — на острове Целебес", — писал в своих отчётах Федченко.

О таракане тоже интересно.

"Отсутствие наших тараканов в жилищах — факт чрезвычайно любопытный и совершенно опровергает рассуждения тех, кто силится доказать, что чёрный таракан распространился в Европе через Сибирь из Туркестана... Точно так же несостоятельно и мнение, что отечество постельного клопа — Туркестан. До прихода русских там не было вовсе постельного клопа".

Далее Федченко делает интересное умозаключение, характеризующее степень фантазийности представлений о Центральной Азии в России и на Западе.

"Вообще указание на Туркестан как на родину домашних или сопутствующих человеку животных и растений было в большом ходу. При неизвестности страны удобно было указывать на Среднюю Азию как на их колыбель. Результатом нашего путешествия является совершенно обратный вывод. Туркестан почти всё животное и растительное население получил из соседних стран".

Вскоре путешественников пригласили во дворец к правителю Коканда. Худояр-хан был немногословен, получив письмо от фон Кауфмана, едва кивнул головой. И это было лучшее, что мог ждать Федченко. Путь был открыт.

Спустя некоторое время была получена и ханская грамота, её текст был таким:

Целью новой экспедиции супругов Федченко был Памир. Из Коканда двигаться туда логично было бы в восточном направлении. Однако маршрут, переданный кокандскому хану, предполагал сначала путь к Исфаре, а потом ещё южнее, к Зеравшанскому леднику и уже оттуда — на восток. Трудно сказать, зачем это было нужно, если не думать о некоей конспирации. Зато, пройдя этим путём, Федченко сделал важное географическое открытие — обнаружил ледник, которому дал имя своего университетского профессора и президента Общества любителей естествознания Григория Щуровского.

И всё же цель была иной — добраться до гребня Алайского хребта и увидеть то, что скрывается за снежной стеной.

Этому всячески мешали сопровождающие, отправленные ханом охранять русских путешественников. Было ли это своеобразной "контрразведывательной операцией" с их стороны? Трудно сказать, но телохранители всё время пытались увести Федченко с неудобных троп к сытым кишлакам. И показать людям русского генерал-губернатора, как хорошо живётся местному населению при Худояр-хане. Такой фокус прошёл год назад с дипломатом Кириллом Струве, отправившим наверх весьма лестный для правителя Коканда отчёт.

Но что угодит дипломату, то натуралисту тоска. Где-то хитростью, где-то настойчивостью, но Федченко добился своего с третьей попытки. Перейдя через Алайский хребет, путешественники спустились в Алайскую долину и были первыми русскими, кто увидел её.

Но здесь можно было хорошо рассмотреть ещё один, тоже ранее не виданный европейцами, притом самый впечатляющий хребет, который именно с тех пор получил название Заалайский.

Многим теперь он известен по главной вершине. Первое её название — пик Кауфмана — дал как раз Александр Федченко. Имя продержалось до 1928 года: после первого восхождения советско-германской группы вершину стали называть пиком Ленина. Власти независимого Таджикистана, на территории которого он находится, в 2006 году дали ей новое имя — Абу Али ибн Сены. В любом случае, это одна из самых высоких точек Памира — 7134 метра…

Трудным было возвращение. Путешественники ночами страдали от холода. Два дня на обратном пути просто голодали. Уже в Андижане Александр Николаевич заболел малярией и месяц потом лежал в Ташкенте, прежде чем смог вернуться в Москву.

Федченко досадовал, что его мечта быть на Памире не осуществилась. Путь остановился у северной окраины "Крыши мира" — Заалайского хребта.

Наконец, размышляя о естественных границах России, Федченко приходил к выводу, что "удобная государственная граница не может проходить по реке с незаселёнными берегами, как не может проходить и по степи с кочевым населением". Теперь ответ о "твёрдой границе" был очевиден.

Но дух исследователя противоречил идее любых границ. Алексей Павлович строит планы покорения Памира. В 1873 году он отправляется тренироваться на Монблан. И трагически гибнет при попытке восхождения. Внезапно испортившаяся погода и отнюдь не героическое поведение местных проводников привели к трагическому исходу.

Алексей Павлович похоронен во французском городке Шамони, ближайшем к месту его гибели. Долгое время над его могилой стоял гранитный камень с мраморной доской. Надпись на ней была лаконична: "Ты спишь, но труды твои не будут забыты". Позднее при строительстве автодороги кладбище перенесли и гранитная глыба с мраморной доской исчезли. Нет и самой могилы на новом кладбище. Но табличка в память о Федченко висит у входа.

В 1878 году сокурсник и соратник Алексея Павловича Василий Ошанин открыл на Памире ледник, который назвал именем своего друга.

"Я желал этим выразить, хотя в слабой степени, моё глубокое уважение к замечательным трудам моего незабвенного товарища, которому мы обязаны разъяснением стольких тёмных вопросов в географии и естественной истории Средней Азии. Я желал, чтобы имя его навсегда осталось связано с одним из грандиознейших глетчеров среднеазиатского нагорья, — желал этого потому, что изучение ледниковых явлений особенно занимало Алексея Павловича. Пусть "Федченковский ледник" и в далёком будущем напоминает путешественникам имя одного из даровитейших и усерднейших исследователей Средней Азии!"

В ходе дальнейших исследований в 1928 году выяснилось, что это самый большой ледник на Памире и самый протяжённый по длине — почти 80 км.

Однако лучшей памятью об Алексее Павловиче стала жизнь и работа Ольги Александровны. Она подготовила несколько изданий, в частности 24 выпуска "Трудов Туркестанской экспедиции", при участии зоологов — несколько томов с описанием флоры и фауны Туркестана. В 1875 году вышла в свет знаменитая книга Алексея Федченко "Путешествие в Туркестан". Первый том читается как захватывающий роман, второй составили зоографические исследования, включающие, например, подробные описания найденных в экспедиции насекомых.

В знак уважения к научным трудам Ольги Федченко император Александр II прислал ей в подарок золотой браслет, украшенный рубинами и бриллиантами.

Ольга Александровна несколько раз участвовала в Памирской экспедиции, в последний раз — когда ей было 65 лет.

Но ещё раньше по поручению Императорского Русского географического общества и Императорского ботанического сада Борис Федченко четыре раза был в Туркестане, в том числе и с матерью: два раза на Тянь-Шане и два раза на Памире и в Шугнане.

Интересно, что впервые в Туркестан Борис Алексеевич Федченко попал в 24 года, как и его отец…

Татьяна Петренко