Обычно дом строится от печки, город — от крупного водоёма, крепости — от рельефа, и только бурятскую Кяхту поставили в степи, где по своей воле человек никогда бы не поселился. Отгадка проста: здесь располагался пограничный пункт на Великом чайном пути. Долгое время именно в этом миниатюрном городке проходила вся торговля русских с Поднебесной. Говорят, местные жители были так богаты, что с трудом находили наёмных рабочих - никто не хотел идти в услужение к соседу. Но главное, через Кяхту шли караваны великих путешественников, дерзнувших изучить таинственную Азию.
Город по царскому указу
Кяхту можно назвать "братом" Санкт-Петербурга: оба построены по воле Петра Великого. Появление города на отшибе империи соответствовало интересам государства. В XVII веке дипломаты предприняли несколько разведывательных экспедиций и официальных посольств в Китай для установления границы и торговых отношений между Россией и Поднебесной. В 1689 году государства заключили Нерчинский договор. Началась официальная торговля.
5-го июля 1725 года в Петербурге полномочным послом в Китай назначили Савву Рагузинского.
Савва Рагудзинский. Гравюра. Автор неизвестен. Источник: wikipedia.org
Его кандидатура оказалась удачной: он проявил незаурядный талант дипломата, настойчивость и государственную мудрость. В короткие сроки Рагузинский наладил контакты с Китаем, ловко лавируя между пекинскими вельможами и хитрыми торговцами.
20 августа Россия и Китай подписали договор, получивший название Буринский — по месту лагеря русского посла на реке Буре, который устанавливал южную границу. Она шла от Кяхты до верховьев Енисея на запад и до речки Горбицы на восток. Вдоль границы в качестве пограничных знаков установили 63 маяка. Выглядели они своеобразно: каменные насыпи, в которых зарывали записку о том, что здесь находится граница, на русском и китайском языках. А по обе стороны шла нейтральная полоса земли, имеющая ширину, "по удобности местных положений, от 5 до 30 саженей".
Тут же возник вопрос охраны границы. Большую роль Рагузинский отвёл бурятам, которые славились как отличные стрелки, наездники и "следопыты", умеющие различать следы лошадей и скота, переходивших границу. По инициативе Саввы Лукича для охраны забайкальских рубежей России привлекли 15 караулов из бурят селенгинских и хоринских родов.
Акварель Бумага на холсте. Китай, династия Цин, XIX века
Не теряя времени, Рагузинский распорядился о строительстве Ново-Троицкой крепости. Крепость заложили в степи на берегу реки Кяхта. Когда-то на этом месте существовал русский сторожевой пост Барсуковское зимовье. Проект крепости также разработал Савва Лукич. Форпост назвали в честь Троицына дня, когда его заложили, позднее он превратился в город Троицкосавск. А с 1934 года он стал именоваться на бурятский манер Кяхтой.
Немецкий путешественник Петер Симон Паллас писал: "… Кяхтинские жители не выиграли в рассуждении и самого места, которое сверх того, что песчано, каменно, но и ни под какие огороды не годится". По воспоминаниям путешественников, мелководье реки было главной проблемой посёлка. Даже в летние дожди "можно её переходить, не замочивши ног, так что и рекой почти назвать нельзя". Паллас писал, что на территории Кяхты был только один колодец "в коем вода чиста, однако и она, как и прочие, не без погрешности". Богатые купцы, "как сильные чаев питоки", пускались китайцами на свою территорию "брать чистую воду из ключа на берегу Кяхты…"
Но отсутствие воды местных обитателей не пугало. Главное, что сюда текли деньги. Так, в 1862 году в слободе проживало четыре тысячи человек. Из них 276 купцов. Из 165 торговых домов 60 принадлежали купцам, имевшим оборот более пяти миллионов рублей в год.
А на том берегу…
На другом берегу реки Кяхта, в 120 саженях (менее 300 метров), одновременно с Троицкосавском построили китайский Маймачен. Спрашивается, зачем? До начала XX века Китай был страной чрезвычайно закрытой. Европейцев туда не ждали, а из пограничной России только трижды в год пропускали казённые караваны. Их возглавляли доверенные купцы. К каждому приставляли правительственного комиссара, четырёх целовальников и гвардейского офицера с сотней казаков. Это сейчас от Москвы до Пекина на поезде можно добраться за 6 дней, на самолёте — за 8 часов, а в начале XVIII века дорога занимала год. Плюс год на обратный путь и ещё один на формирование нового каравана. Стоит ли говорить, что купцами этого каравана могли стать редкие счастливчики?
Кяхта. Фото: Научный архив РГО
Торг выглядел как в каменном веке, исключительно товар на товар. На пушнину Россия выменивала предметы быта, ткани, специи, чай. Частные коммерческие сделки были возможны только в Маймачене.
Город выглядел как правильный четырёхугольник, обнесённый частоколом, изнутри с севера на юг его делили три параллельные улицы. Одни ворота города выходили к Кяхте, другие — в сторону Урги, как называли тогда Улан-Батор.
Улица в Маймайчене с кумирней на заднем плане. 1849—1850. Рисунок из альбома "Граница Китая". Мазер К.П.
Порядки в Маймачене походили на монастырские: китайские законы запрещали женщинам селиться за пределами Великой стены, поэтому в нём жили только мужчины. Купцов с северным соседом здесь буквально выращивали: подростков 12–14 лет привозили в Маймачен, брали в услужение в лавки, обучали русскому языку. Через 3-4 года им дозволялось самим торговать и заводить семьи на территории Поднебесной. Посторонние торговцы иногда появлялись, но и они были обязаны сперва учить русский язык. Это делали специально для защиты китайских интересов: считалось, если русские купцы овладеют китайским, смогут подслушать тайны, связанные с торговлей.
Вид на русскую границу и город Маймачен. 1874 г. Фото: Николай Боярский
Вскоре после создания Кахты и Маймачена на приграничной территории образовался свой язык. Слова были русскими, а грамматика — китайская. В научном мире этот язык называется пиджин. Некоторые слова приводит в пример Павел Пясецкий в книге "Путешествие по Китаю 1874-1875 гг.".
Сытала́сту, пелея́теле! — Здравствуй, приятель!
Када пэлее́халэ? — Когда приехал?
Куда пошо́ла буду? — Куда едешь?
Тывая́ и́мэн кака? — Как твое имя?
Па́тюшекэ и́мэн кака? — Батюшкино имя как?
Фами́р* кака? — Фамилия как?
Тибэ годо́фу сыко́лика? — Сколько лет?
Молодой ишо́, ни сытала. — Молодой ещё, не старый (комплимент
европейский, а не китайский).Чи́нофэника? — Чиновник?
Сыта́цкэ али вое́н? — Штатский или военный?
Вама побольша́нкэ кому? — Кто из вас старший?
И фы Бэ-Цзин пошола буду? — И в Пекин поедешь?
Фы пе́лвы ла́сэ? Пеле́жеде ни бы́ла? — В первый раз? Прежде не был?
Тывая́ котолна голда? — Ты из какого города?
Питилабу́лахы хыло́са? — Петербург хорош?
Толыгово́й какой буду? — Торговать чем будешь?
Ну, саматали́, бала́та, поду́ма отопали́цзы ниту. — Ну смотри, брат, потом не отпирайся.
Никанскэ мане́р пакавали́ ни сына́ша? — По-китайски говорить не умеешь?* Нашего р китайцы совсем произнести не могут и или заменяют его звуком л, или чем-то средним между р, г и л.
Песчаная Венеция
"Кяхтинский чай, да муромский калач — полдничает богач" — это пословица из словаря Владимира Даля в наше время мало кому понятна, а когда-то произносилась с завистью. Чайный путь соединял больше, чем экономики мира, он соединял цивилизации.
25 августа 1728 года здесь состоялся первый торг. На него приехали 10 русских и 4 китайских купца. В 1729 году селенгинский комендант полковник Иван Бухгольц доложил в Петербург, в Коллегию иностранных дел, что "торг с китайцами на Кяхте, в Троицкой слободе уже открыт". С тех пор сюда из разных мест России стекались предприимчивые люди.
Кяхта. Гостиный двор. 1890-е. Фото: Жюль Легра
Торговля в Маймачене и Кяхте усиливалась в декабре, январе, феврале и марте, когда приходили большие партии товаров. После китайского нового года следовал "счастливый день", или торговый праздник, когда все торгующие китайцы обязательно старались совершить какую-нибудь выгодную торговую сделку, считая, что это обеспечит удачу на весь год. Обыкновенно для оптовой торговли китайцы ходили в Кяхту, где на меновом дворе осматривали образцы и нередко здесь же заключали торговую сделку. Чаще всего китайцы шли прямо в дома русских купцов и там за обедом или чашкой чая договаривались о том, "какие товары русский за свои брать намерен", условливались о количестве покупаемого и продаваемого товара, о провозе и других расходах. Сговорившись, продавец и покупатель шли в амбар, а затем в Маймачен. Там русский выбирал "угоднейшие себе товары", откладывал нужные и оставлял кого-нибудь для их охраны.
Кяхта и Маймачен. 1890-е. Фото: Жюль Легра
Тем временем, товарооборот с Китаем рос. В 1800 году из Китая в Россию привезли чуть больше 900 тонн чая, а в 1820-м — уже больше 1600 тонн. В конце 1830-х годов объёмы закупок выросли до 2500 тонн! При Александре III в Россию переправляли 27% китайского чая (в США — 13,7%, в Англию — 57,7%).
В 1808-1809 гг. здесь торговало 60 "первостатейных" купцов, их комиссионеров и приказчиков, представлявших 16 городов России. К началу ХIХ века окончательно сложился сибирский чайный путь. Слобода Троицкосавск стала походить не на населённый пункт, а на торговую факторию. В ней проживали только купцы и их приказчики, поскольку в конце 1770-х гг., когда бизнес перешёл в руки наиболее богатых купцов, людей, не принимавших участия в оптовой торговле, выселили.
Кяхта была самым желанным местом для людей деловитых, капиталистых и авантюрных. За год некоторые купцы поднимались от 3-й до 1-й гильдии. Многие создавали свои собственные мощные чайные фирмы.
Фото: pixabay.com
"…не успели снять сюртуков, как в комнату, в которой я поместился с Матусовским, они сами вошли к нам в числе четырех. Подойдя к нам и приветствуя нас по-русски, они подали по очереди руку так обыкновенно и просто, как будто мы были их старыми приятелями и как будто они являлись к нам уже в сотый раз. Тотчас мы почувствовали сильный запах чесноку и опийного дыма; тем не менее, я очень обрадовался их посещению, потому что мне хотелось скорее увидать этих представителей интересного народа, и я принялся рассматривать их самих, их платье и обувь, даже с большею бесцеремонностью, чем они поступали с нами, потому что для них русские люди уже не были диковиной".
Павел Пясецкий, "Путешествие по Китаю 1874-1875 гг."
В Кяхте жили 20-30 семей, имели всё или почти всё, что по меркам ХIХ века составляло благосостояние богатых. "Жены и купеческие дочери, по свидетельству самовидца, блистали богатыми нарядами, выходцами Кузнецкого моста", а "каждая усадьба состояла из нескольких домов с амбарами, конюшнями и напоминала усадьбы русских помещиков", — так вспоминал о Кяхте известный учёный и путешественник Владимир Обручев. Дома строили либо деревянные, либо полукаменные, с каменным низом и деревянным низом. Купцы предпочитали деревянные жилые строения, сухие, тёплые и "дышащие". Все они были "просторные и хорошей постройки". Купцы имели свой клуб, сады, музыкантов, хор и жили "на широкую ногу". Кто-то звал Троицкосавск "песчаной Венецией", кто-то "Клондайком", а кто-то "Москвой-на-Востоке". Декабрист Николай Бестужев неоднократно бывал здесь и окрестил слободу "Забалуй-городком".
Открытка Кяхта, конец XIX века
В 1857 году Карл Маркс проанализировал феномен русской торговли с Китаем в статье, которую опубликовал на первой полосе New York Daily Tribune. Немецкий экономист знакомил американских читателей с нашими реалиями: "Торговлей этой, которая происходит на своего рода ежегодной ярмарке, руководят двенадцать посредников, из которых шестеро являются русскими и шестеро китайцами; они встречаются в Кяхте и, — так как торговля исключительно меновая, — устанавливают нормы, по которым должны обмениваться товары, поставляемые каждой стороной. Со стороны китайцев основным предметом торговли является чай, со стороны русских — хлопчатобумажные и шерстяные ткани. За последние годы торговля эта, как видно, значительно возросла. Десять или двенадцать лет назад количество чая, проданного русским в Кяхте, не превышало в среднем сорока тысяч ящиков; однако в 1852 г. оно уже составляло сто семьдесят пять тысяч ящиков…"
Кяхта. Фото: Научный архив РГО
Изучать было что. Кяхта — единственный город Российской империи, который находился на самоуправлении. На одного жителя Кяхты приходилось в 150 раз больше налогов, чем в среднем по империи, однако почти четверть городского бюджета тратилась на образование. В крошечном, даже по меркам XIX века, городке, насчитывалось девять учебных заведений! Среди них: реальное училище, женская гимназия, женское приходское училище, четырёхклассное городское училище.
Ворота в Азию
Так получилось, что все крупные отечественные экспедиции по изучению Центральной Азии шли через Кяхту: Николай Пржевальский, Пётр Козлов, Владимир Обручев, супруги Потанины, Гомбожаб Цыбиков и другие.
Николай Михайлович Пржевальский, возвращаясь из своего дальнего путешествия в Центральную Азию: "… мы увидели, наконец, белые шпицы Кяхтинских церквей — первый символ своей Родины".
Кяхта, несмотря на всё своё своеобразие, была для русских учёных и путешественников пунктом на границе изведанного и неизведанного миров.
Фото: Научный архив РГО
"Кяхтинцы старались познакомить нас со всеми сторонами китайского быта, и так как они сами большие охотники обедать у китайцев, то они устроили для нас обед у одного купца, который явился приглашать нас. Так как я еще буду иметь случай говорить о китайском обеде, то теперь не стану описывать его, а скажу только, что я не только не нашел китайских кушаний такими отвратительными, как о них привыкли думать по неверным рассказам некоторых путешественников, a многие, напротив, показались мне очень вкусными, и вообще я совершенно успокоился насчет своего пропитания в Китае. Вот любителю крепких напитков и вин здесь совсем плохо: и страшная бедность в выборе, и все плохого качества. Еще недурен подогретый спирт с запахом роз, подаваемый за обедом в крошечных чашечках".
Павел Пясецкий, "Путешествие по Китаю 1874-1875 гг."
Забайкальские казаки не только стерегли границу с Китаем и Монголией, охраняли государственные объекты и конвоировали арестантские партии, но и сопровождали научные и дипломатические миссии. Так, казаки охраняли экспедиции Николая Михайловича Пржевальского в Китай, Монголию и на Тибет.
"Вновь прибывшие казаки оказались самыми усердными и преданными людьми во все времена нашего долгого путешествия. Мы вскоре сблизились с этими добрыми людьми самой тесной дружбой, и это был важный залог для успеха дела. В страшной дали от Родины, среди людей, чуждых нам во всем, мы жили родными братьями, вместе делили труды и опасности, горе и радости. И до гроба сохраню благодарные воспоминания о своих спутниках, которые безграничной отвагой и преданностью делу обусловили как нельзя более весь успех экспедиции", — отмечал Пржевальский в своём дневнике.
Николай Пржевальский, wikipedia.org
"Наконец, после всех дневных трудов, изможденные, озябшие и усталые казаки поочередно становились обыкновенно также при непогоде на две смены ночного караула. Словом, служба казаков была до крайности тяжелой, но они держали себя молодцами и четко исполняли свой долг", — также писал Пржевальский в своей книге о путешествии по предгорьям Тибета. А казачий урядник, бурят Дондок Иринчинов стал верным спутником исследователя, сопровождая его в четырёх экспедициях. За что был удостоен бронзовой медали Русского географического общества. Забайкальский казак Пантелей Телешев в 4-й экспедиции Н.М. Пржевальского участвовал как специалист-препаратор. За открытие нового вида жаворонка награждён малой серебряной медалью.
Исследователь и учёный Николай Пржевальский писал: "Еще сильнее эти невзгоды сказывались на казаках. На бивуаке двое из них пасли караванных животных, нередко под проливным дождем или сильной метелью. Дежурный и повар на таком же дожде или снеге варили чай и обед". Но чай этот был очень необычным. Суровой климат и местные традиции приучили казаков к сытному энергетическому напитку — сливану. В него добавляли сливочное масло, сырые яйца, муку, свиное сало и даже конопляное семя. В кружку с чаем было принято кидать горячий камушек "жеребчик" для пущего "градуса". После такого чаепития человек согревался и оставался сытым весь день. Для приготовления этого блюда брался "кирпичный" чай в прессованных брусках, который везли из Китая. Этот чай ценился настолько, что ходил в качестве альтернативной валюты.
Вид на Маймайчен и Кяхту. 1849—1850 гг. Рисунок Карла Мазера
"Наконец мы уезжали за русскую границу. Разнородные мысли и чувства наполняют душу человека, когда он отправляется надолго в чужую страну. <…> Уехали все повозки с транспортом, три китайских телеги, а за ними и мы, разместившись по разным экипажам провожавших нас соотечественников.
Скоро Кяхта и Май-май-чэн остались позади, а перед нами протянулась просторная монгольская степь, вся зеленая, лишь с разбегавшимися по ней в разных направлениях красноватыми песчаными дорожками; на горизонте, в юго-восточной части, поднимались синие зубчатые горы, а над ними нависли тяжелые тучи, почти такие же синие, как и оттененные ими горы".
Павел Пясецкий, "Путешествие по Китаю 1874-1875 гг."
И поныне в Кяхте проживают внук и правнуки Александра Бохина, участника Тибетской экспедиции Петра Козлова. Известный путешественник — крёстный отец его дочери Екатерины. В 1909 году через Кяхту он возвратился из пятой экспедиции в Центральную Азию. В районе также проживают потомки Цокто Бадмажапова, который передал Петру Кузьмичу информацию о затеряном в песках городе Хара-Хото. Также в районе проживают потомки Дондока Иринчинова, переводчика Николая Пржевальского, который участвовал во всех его четырёх экспедициях.
Упадок Кяхты
В 1869 году открыли Суэцкий канал. Он открыл более короткий и удобный путь для доставки товаров из Китая, в том числе и чая. Денежный поток, который пропускала Кяхта, стал уменьшаться — морем перевозили дорогие сорта байхового чая, а дешёвые, широко употреблявшиеся в России, продолжали везти через Кяхту. В конце 1890-х годов завершилось строительство Транссибирской железнодорожной магистрали. Все товары теперь пошли по железной дороге, а Кяхта осталась далеко от новой артерии жизни. Гостиный двор в городе "миллионщиков" опустел после Русско-японской войны. В наше время в Кяхте проживает чуть более 20 тысяч человек, а о былом величии напоминают только живописные руины XVIII–XIX веков.
Фото: Иван Макеев/Комсомольская правда
Наталья Мозилова
По материалам Кяхтинского краеведческого музея
им. академика В.А. Обручева