«Война и мир» в Русской Америке: как строить отношения с индейцами

История освоения Аляски по сюжетным поворотам вполне может составить конкуренцию романам Майн Рида и Фенимора Купера. Дружественные отношения соседствуют с предательством и жестоким противостоянием, честная торговля — с попытками силой подчинить местных жителей. Изначально на территорию пришли два крупных промышленника: Григорий Шелихов и Павел Лебедев-Ласточкин. Но закрепиться и основать там поселения удалось лишь первому. Заметную роль в этом сыграла разница в отношении к коренному населению.

Впервые наши соотечественники попали на берега Северной Америки еще в 1648 году. Именно тогда экспедиция Семена Дежнева открыла пролив, впоследствии названный Беринговым. Некоторые ученые даже предполагают, что несколько его товарищей, потерпевших кораблекрушение, обосновались там, основав поселение Кынговей. Поводом к такой гипотезе послужили рассказы местных жителей, зафиксированные исследователями давних лет.

Так, в 1742 году путешественник Яков Линденау сообщал, что «по разглагольствованию тех чукч имеется чрез русских людей известие доподлинно так, что якобы купецким людям двенадцатью кочами минувших лет за семдесят или более. Колымскому среднему зимовью, где прежде ярмонга бывала, для торгу пошедших и от сильных морских погод друг от друга разошедшихся, иные в Камчатку проплыли, а иные к тому острову, который Большой Землею называется, пристали и тамо жительствующими народами совокупившиеся, у них поженились и расплодились».

Подтверждают эту теорию и сведения, собранные чукотским географом Николаем Дауркиным. Он побывал на Аляске в 17642–1765 годах, и местные жители рассказывали ему о поселении «бородатых людей», которые «молятся иконам». Похожая информация дошла и до сотника Ивана Кобелева, которому сообщили о говорящих на русском языке и сохранивших богослужебные книги обитателях Америки. Однако следы этого поселения найти так и не удалось, так что существовало ли оно на самом деле — неизвестно.

Первое документально подтвержденное исследование Аляски русскими путешественниками провел Михаил Гвоздев, в 1732 году подошедший к ней на боте «Святой Гавриил». Он был геодезистом, поэтому привез из экспедиции карту побережья полуострова Сьюард, а также подробное описание окрестных островов и самого пролива. Именно имя Гвоздева некогда носил мыс Принца Уэльского.

В 1741 году до берегов Северной Америки добрался и Витус Беринг, возглавлявший Вторую Камчатскую экспедицию (во время первой он к Аляске не подходил, ограничившись исследованием пролива между ней и Чукоткой).

А три десятилетия спустя, в 1772 году, на острове Алеутского архипелага Уналашка появилось первое торговое поселение наших соотечественников, основанное Иваном Соловьевым. Еще через 20 с лишним лет Уналашка стала основной базой Российско-Американской компании, основанной шелиховцами — промышленниками, впервые прибывшими на Аляску в составе экспедиции Григория Шелихова в 1784 году. Примерно в то же время «завоевывать Америку» пришла и другая торговая компания. Ее возглавлял Павел Лебедев-Ласточкин, люди которого основали в заливе Кука Николаевский редут.

Местные индейцы следили за чужаками с настороженностью, тем более что в эти годы в их краях началось своего рода нашествие белых людей. В 1775 году Аляску навестили испанцы, установившие контакт с тлинкитами, обитавшими на островах архипелага Александра. Эта встреча закончилась для коренных жителей эпидемией оспы, изрядно уменьшившей их численность. В 1786 году в залив Литуйя вошли два французских фрегата знаменитого Лаперуза. По следам Джеймса Кука потянулись к северо-западному побережью Америки и английские скупщики пушнины. С одной стороны, индейцы быстро смекнули, что подобные визиты сулят им определенные выгоды, и принялись бойко торговать с европейцами. С другой — они были не слишком расположены привечать посторонних на своих землях.

Осложнял ситуацию и языковой барьер — толмачи порой были не вполне точны и корректны в своих переводах, — да и разница культур в целом не способствовала взаимопониманию. Сподвижники Шелихова, посетив заливы Якутат и Литуйя, не только с успехом торговали с тлинкитами, но и вручили их вождям медные российские гербы, а главному тойону (вождю) Якутата Илхаку — еще и портрет наследника Павла. С точки зрения Шелихова и иркутского генерал-губернатора Ивана Якоби, то, что индейцы приняли государственные символы, автоматически делало их подданными империи. Сами тлинкиты, однако, такого понятия в принципе не знали. С их точки зрения, им подарили тотем русских и изображение божества. В ответ они вручили шелиховцам железный амулет в виде головы Йэла — Ворона, мешочек с магической травой, изображение тотема и барабан, совершив таким образом дружественный равноценный обмен. Подчиняться кому-либо или входить в состав какого-либо государства у них и в мыслях не было.

В 1790 году Северо-Восточную компанию Шелихова возглавил Александр Баранов. 20 июня 1792 года он со своими людьми — 17 русскими промышленниками, экипажем галиота «Три святителя» и 300 кадьякскими алеутами, пришедшими с ним на двухместных байдарках, — расположился лагерем на острове Хинчинбрук. И той же ночью на них напали.

Самого Баранова от смерти спасла стальная кольчуга, которую он, не снимая, носил под одеждой. Вскоре с галеона подоспела подмога, так что справиться с нападавшими удалось. На некоторое время промышленники отступили, но отказываться от освоения новых территорий вовсе не планировали.

В августе 1795 года Баранов прибыл в Якутат и начал вести переговоры с местными вождями, строить с ними торговые отношения. Чтобы у индейцев не появилось искушения вновь напасть, продемонстрировал им меткость ружей и пушек, после чего дружеские отношения стали налаживаться. Другой подстраховкой служила система аманатов — по сути, заложников, которых в качестве «заверений в дружбе» оставляли местные жители. Старый вождь отдал как аманата своего племянника, который какое-то время жил среди русских и даже принял христианскую веру, причем крестным отцом ему стал сам Баранов. Со временем старый вождь передал власть племяннику, и тойон Федор относился к русским весьма лояльно, то есть жилось ему у наших соотечественников неплохо.

Отмечая склонность тлинкитов «к мене и торговле», а также их трудолюбие и ум, Баранов им симпатизировал и строил отношения очень мудро и осторожно. Своих подчиненных он наставлял, чтобы «ни малейшей вещи от них без торгу, а колми паче без заплаты брать, или присваивать всемерно удерживаться и не кому не позволять... рекомендую еще в дополнение тойонов... приемом отличать, и когда что случиться, кормить... судя, что занятие нами мест их требует и от нашей стороны немалой благодарности».

Не ограничиваясь угощениями и подарками, Баранов старался оформить все договоры с индейцами законным образом. В частности, прежде чем заложить поселение на острове Ситка, он получил на это добровольное согласие от местных вождей, что заверял открытый лист, врученный Скаутлелту — тойону могущественного рода ситка-киксади.

Промышленники Лебедева-Ласточкина тем временем стремились исследовать бассейн Медной реки, где местные индейцы атна добывали самородную медь, да и пушниной ее окрестности были богаты. Примерно в 1794–1795 годах вверх по течению выдвинулась артель из 11–13 человек, во главе которой шел Петр Самойлов, человек вспыльчивый, крутого нрава. Местные старожилы рассказывали исследователю Аляски Петру Дорошину, что «у Самойлова была красивая из желтой меди табакерка, которую один из медновцев уронил из байдары в воду. "Раскачайте-ка его, братцы, да киньте на быстрину: пусть поищет мою табакерку", — скомандовал Самойлов, и дикарь погиб в реке».

В ходе переговоров с атна промышленник не церемонился: чуть что-то приходилось ему не по нраву, приказывал своим сподвижникам сечь неугодных, даже если это были вожди племени. Не зная и не стремясь понять местные культурные обычаи, он совершал ошибку за ошибкой. К зиме артель добралась до стойбища Бацульнета, вождем которого был весьма уважаемый Йалниил Та. У него Самойлов потребовал, чтобы артель обеспечили на зиму жильем, пропитанием и аманатами — для безопасности. Переговоры ничем хорошим не закончились — вождя отхлестали, всех мужчин племени выгнали со стойбища, отобрав у них оружие, женщин оставили в качестве прислуги. Артельщикам было невдомек, что буквально в десятке километров расположилось куда более крупное стойбище, где индейцев ждала помощь.

В подготовке нападения на промышленников принял участие даже их собственный толмач — видимо, у него были свои причины недолюбливать Самойлова и его людей. Он научил женщин забить стволы ружей палками, сумел передать изгнанным воинам их копья и луки, и под покровом ночи индейцы отомстили за обиду. Артель Самойлова была полностью уничтожена. А к 1797 году дела компании Лебедева-Ласточника полностью пришли в упадок, не в последнюю очередь из-за отношения его людей к индейцам.

Баранов понимал, что оставлять такое безнаказанным нельзя, но и тут не проявлял излишней жестокости. В 1804 году он вернулся на Ситку, причем маршрут собранной им флотилии проходил не по прямой линии, а по огромной дуге через территорию множества племен — демонстрация мощи, с точки зрения опытного промышленника, была куда эффективнее безоглядного ее применения. Перепуганные индейцы прятались в лесах, опасаясь возмездия, но их брошенные селения никто не трогал, за исключением укреплений на одной конкретной территории — той, где проживали зачинщики нападения. Там все постройки сожгли в назидание за содеянное.

На Ситке Баранов встретил шлюп «Нева» Юрия Лисянского, совершавшего вместе с Крузенштерном кругосветную экспедицию. Военный корабль окончательно подорвал боевой дух тлинкитов, и они сначала бежали, бросив свое поселение на берегу, некоторое время отсиживались в крепости неподалеку, а потом запросили мира — вернули захваченных пленных и прислали аманатов, чтобы подтвердить добрые намерения. А на месте брошенного индейцами поселения Баранов основал Ново-Архангельск, который с 1808 года стал главным городом Русской Америки.

После этого уважать русского промышленника стали еще больше. Весной 1805 года пользующийся огромным авторитетом вождь Кау посылал к Баранову своего сына, чтобы установить дружественные связи, а индейцы хайда с островов Королевы Шарлотты сами приглашали его прибыть к ним для торговли. Появление же Ново-Архангельска послужило толчком к новому витку в развитии Русской Америки, став своего рода трамплином для продвижения на юг, в Калифорнию.

Читайте также: Что Сибирь, что Аляска — два берега

Ольга Ладыгина