Леонид Шашков, «Златокипящая Мангазея». Фото: https://yasavey.ru
Некогда Мангазея была настолько знаменита, что ее называли сибирским Клондайком. Но она прекратила свое существование буквально за несколько лет. Бурная торговля, развитые промыслы, богатая культурная жизнь — все сошло на нет. Люди предпочли переехать в Новую Мангазею, а путь в старую забыли на долгие годы.
В 1567 году верхотурские воеводы получили указание из Москвы: «Да для Мангазейского ходу велели б есте зделати судна с 4 или 5, роспрося тамошних людей, в каких судех мошно в Мунгазею и в Енисею ходить». Города тогда еще не существовало, речь шла о достаточно обширной области, располагавшейся по нижнему течению рек Оби, Таза и Енисея. Годом позже царь Федор Иоаннович отправил туда воеводу Федора Дьякова «для проведывания этих стран и для обложения тамошних инородцев ясаком». А тот обнаружил, что на месте уже промышляли некие люди, собиравшие ясак от имени государя.
К моменту возвращения Дьякова в Москву царь успел смениться. Борис Годунов выдал жалованную грамоту пинежским и мезенским купцам, которые явились к нему бить челом, чтобы разрешил плавать «в Мунгазею морем и Обью рекою, на Таз, и на Пур, и на Енисею», а заодно решил взять ситуацию под контроль. Для этого он повелел на реке Таз основать город.
В экспедицию отправилась сотня березовских и тобольских казаков и стрельцов под началом князя Мирона Шаховского и стрелецкого головы Данилы Хрипунова. Путь оказался непростым. Для начала служивые потерпели крушение, потом на них еще и напали «мангазейские самоеды», убившие 30 казаков и ранившие князя. Однако все эти перипетии не помешали выполнить царский указ — в 1601 году город был построен. Поначалу он представлял собой обычный острог, но постепенно разросся.
По дошедшим до нас данным, Мангазея включала в себя кремль и посад. Город защищали трехметровые стены и пять башен, одна из которых была 20 м высотой, на площади стояли часы с курантами — редкость для сибирского города. Украшенные резьбой дома, которых насчитывалось около 200, образовывали четыре улицы, были среди тех зданий двух-, а то и трехэтажные. Еще, по свидетельствам, в городе стояли три церкви, гостиный двор, два питейных дома, тюрьма — словом, все, необходимое для увлекательной жизни. Насколько эти свидетельства точны, сказать сложно, но археологические исследования подтвердили, что в Мангазее была регулярная планировка с плотной застройкой, обнаружены башни острога и остовы церквей.
Реконструкция Мангазеи. Фото: https://ru.wikipedia.org
Любопытная деталь: дома в Мангазее зачастую строили из остатков отходивших свое поморских судов — кочей. «Первый венец дома строился из разрубленных на четыре части килей кочей, второй — из разрубленной мачты, дальше шли доски обшивки судов. Зачастую доски обшивки шли на пол домов и на изготовление дорожек между домами. В ходе раскопок из венцов одного из домов удалось сложить целый киль судна!» — пишет заместитель директора Арктического музейно-выставочного центра, кандидат исторических наук Павел Филин.
Обнаружили археологи и массу других любопытных находок, благо в условиях вечной мерзлоты вещи прекрасно сохраняются, — в частности, богатую коллекцию игральных шахмат. Она оказалась больше, чем новгородская коллекция XIII–XV веков! Судя по всему, Мангазея жила богатой культурной жизнью — помимо шахмат, ученые нашли обломки музыкальных инструментов и книжные переплеты из кожи.
Впрочем, играли здесь не только в благородные игры вроде шахмат. Среди находок были также пластинки, напоминающие домино, и игральные кубики, сделанные из кости. Три из них оказались шулерскими — внутри умельцы просверлили полости, в которые залили ртуть, после аккуратно залепив отверстия воском. Еще одна находка, подтверждающая, что тюрьма городу была все-таки нужна, — найденные археологами заготовки фальшивых монет, нарубленных из оловянного прута.
Все это неудивительно — город был богатым. В основе его благосостояния лежала «мягкая рухлядь», то есть пушнина, которая ценилась чрезвычайно высоко. Ясак составлял две шкурки, остальную добычу коренные жители могли продавать по собственному усмотрению. Это притягивало многочисленных купцов — как российских, так и иноземных, ведь приобретать шкурки в Мангазее было куда выгоднее, чем в любом другом месте. Приезжали сюда и многочисленные охотники в надежде на удачу.
«А попадались соболи по 10 и по 20 рублей каждый и черные лисицы по 100 и по 300 р. по московской цене. После такой добычи совершенно нищий сразу делался богачом! И такие счастливцы бывали. Например, в 1624 году один сибирский воевода писал в Москву, что Иван Афанасьев в прошлом 1623 году "угонял" две черных лисицы — одну в 30 р., а другую в 80 рублей. <…> А продав черных лисиц за 110 рублей, чем он стал? На вырученные деньги он мог купить по тогдашней средней цене: двадцать десятин земли (20 р.), прекрасную хату (10 р.), пять добрых лошадей (10 р.), десять штук рогатого скота (15 р.), два десятка овец (2 р.), несколько десятков штук разной домашней птицы (3 р.) — словом, полное хозяйство. Если же имел право, то в Сибири мог еще купить пар пять рабов (20 р.). Да у него еще оставался бы капитал про черный день в 30 р.».
Петр Буцинский «К истории Сибири. Мангазея и мангазейский уезд. 1601 г. — 1645 г.»
Однако бурное развитие Мангазеи оказалось на редкость коротким. С одной стороны, активная охота стремительно сокращала численность драгоценных пушных зверей. По подсчетам специалистов, только за семь лет, с 1630 по 1637 год, из города вывезли порядка полумиллиона соболей. Неудивительно, что с каждым годом количество добычи падало: если в 1630 году шкурок поступило 39 900, в 1638 году их было уже всего 30 234.
Вторая причина была в неуемном интересе голландских и английских промышленников к Мангазейскому морскому ходу. По одной версии, они надеялись найти короткую дорогу в Китай. Но есть и другая. В 1914 году историк Инна Любименко обнаружила в британских архивах документы, из которых сделала вывод, что в 1612 году Англия вполне всерьез строила планы на Мангазею и сопредельные территории, рассчитывая захватить эти земли и установить там свой протекторат.
Плюс ко всему на практически неконтролируемом водном пути процветала контрабанда, а Мангазея служила магнитом для беглых крестьян и лихих людей, которые успешно уходили от правосудия, скрываясь на сибирских просторах.
Так или иначе, 29 ноября 1619 года царь Михаил Федорович издал указ: «А будет которые русские люди пойдут в Монгазею болшим морем и учнут с Немцы торговать мимо нашего указу, а тем их непослушанием и воровством, и изменою Немцы или иные какие иноземцы в Сибирь дорогу отыщут, и тем людем, за то их воровство и за измену, быта кажненным злыми смертьми и домы их велим разорит до основания». После этого и началось постепенное падение города.
Доставлять съестные припасы стало куда труднее, и временами хлебные караваны, потерпев бедствие, не добирались до места назначения. Жители Мангазеи начали страдать от голода. В 1630-е годы рассорились до военного противостояния два местных воеводы — Андрей Палицын и Григорий Кокорев. Первый заперся в крепости, где люди вскоре начали пухнуть с голоду, второй засел в посаде, куда регулярно летели ядра со стен крепости. Пока власти разобрались в ситуации и отозвали вояк, народу полегло немало. В 1642 году случился пожар, еще сильнее осложнивший и без того непростую ситуацию.
В 1650-е годы местные воеводы начали писать прошения, добиваясь дозволения уехать из Мангазеи на восток, к Енисею. В 1672 году они наконец получили добро. И гарнизон, и жители перебрались в Новую Мангазею (ныне Туруханск).
Панорама Новой Мангазеи. 1739 г. Рисунок И. Люрсениуса. Фото: https://goskatalog.ru
Несмотря на короткий век, город Мангазея оставил заметный след в истории. В нем сходились торговцы из Европы и Азии, крутились большие деньги, закладывались основы серьезных торговых домов. Из него отправлялись экспедиции, продвигавшиеся все дальше и дальше в Сибирь, осваивавшие новые пути по суше и по морю. Стремительный расцвет и угасание Мангазеи послужили мощным толчком для дальнейшего освоения верховьев Енисея, верхней Лены, Забайкалья, Таймырского полуострова. И там появлялись новые поселения — пусть не такие блистательные, как исчезнувшая Мангазея, но постепенно развивавшиеся и позволявшие идти еще дальше.
Ольга Ладыгина