Африканские страсти: как Василий Юнкер забрался в глубь опасного континента

Он сумел подружиться с вождями каннибалов, изучить водораздел Нила и Конго, пообщаться с пигмеями и составить словари языков местных племен. Путешествовал без охраны, получая добровольную помощь от туземцев, и составил подробные и точные карты неизвестных пространств, хотя этот навык был далек от его профессии. 6 апреля исполняется 185 лет со дня рождения Василия Юнкера.

Он и самую первую свою поездку предпринял под влиянием книги — прочитал роман Жюля Верна «Путешествие к центру Земли» и устремился в Исландию. Эта экспедиция, состоявшаяся в 1869 году, вдохновила молодого человека на дальнейшие свершения, и он решил добраться до такой притягательной Африки. Благодаря доходам и редкому пониманию со стороны отца, финансовых сложностей у Юнкера не было. В 1873 году он впервые достиг земли, которая его так интриговала.

Юнкер примкнул к археологической экспедиции, проводившей раскопки в Тунисе. Он ехал туда в качестве врача. Сама по себе экспедиция не была примечательной, но дала возможность начинающему исследователю выучить арабский язык, необходимый для дальнейших самостоятельных странствий по континенту. Вернувшись домой, он пришел к выводу, что пригодится также навык топографической съемки. Чтобы получить соответствующее обучение, молодой человек отправился в Берлин. Там он прошел стажировку у профессора географии Иоганна Кипперта, чьи умения в области картографии были широко известны.

Стараясь собрать как можно больше информации о предмете своего интереса, Юнкер решил принять участие в Международном географическом конгрессе в Париже. Там он встретил известных исследователей Африки: Густава Нахтигаля, посетившего государство Канем-Борну (оно располагалось на территории современной Нигерии и Чада), Герхарда Рольфса, ухитрившегося пробраться в недоступное европейцам Марокко и даже поработать врачом армии и гарема марокканского султана, и Георга Швейнфурта, прославившегося исследованиями в Египте, Судане и Нубии. С последним он особенно подружился. Сама же встреча подсказала Юнкеру направление дальнейших путешествий — страна Дарфур в Восточном Судане.

В октябре 1875 года начинающий исследователь-африканист прибыл в Александрию. Посетил Ливийскую пустыню, после чего отправился в столицу Судана Хартум. По пути исследовал нижнее течение реки Барака и нанес ее на карту, выяснил, что заполняется водой она лишь на несколько месяцев в году. Дальше потянулись месяцы ожидания — для въезда в Дарфур требовалось разрешение египетских властей. Чтобы не терять времени даром, в августе–сентябре Юнкер отправился в небольшое плавание по Белому Нилу и его притоку Собату, заодно произвел съемку нижнего течения последнего.

Справиться с задачей исследователю помогало его нетривиальное отношение к местным жителям, к которым он, в отличие от большинства прочих европейцев, обращался с уважением и симпатией. Мысль о том, что угрозы и агрессия далеко не самый эффективный способ взаимодействия с туземцами, пришла к нему еще во время плавания по реке Собат, когда он общался с местным рыболовом: «Я дал ему хлеба и дурры и предложил ему принести на станцию Собат копья, дротики и другие предметы… Видимо, успокоенный и удовлетворенный, он отплыл восвояси. Невольно я подумал о том, как легко было бы сделать этих детей природы благожелательными к нам и с их помощью проникнуть в глубь материка, до сих пор остающегося неисследованным».

Этому принципу Василий Юнкер всегда и следовал. Он общался с самыми разными племенами, которых в округе Макарака обнаружилось на диво много: лигги, феджилу, абукайя, абака, мунду, мору, какуак, бомбе, сами макарака… Видя дружелюбие белого, местные жители охотно разговаривали с ним и не препятствовали его исследованиям, а то и помогали.

Кроме того, путешественник активно общался с представителями египетского правительства — именно оно взяло под контроль добычу слоновой кости в регионе. Так, об одном управляющем исследователь писал: «Я ежедневно часами беседовал с Ахмет-Атрушем. Он рассказывал мне о странах, лежащих на юге. И я получил от него кое-какие сведения, которые, хотя и были им чаще всего переданы весьма неточно, оказались при последующих поездках правильными. Он рассказывал мне о стране Калика, о реке Кибби (он, однако, не знал, что это Уэле), о вожде Луггаре, живущем в семи часах ходьбы от Кибби, откуда на юг до людей Каразиса пять дней пути».

Попутно Юнкер немало узнал и о самой добыче слоновой кости, что заставило его всерьез задуматься о ее последствиях. С одной стороны, ученого коробили расценки на драгоценный материал — добывавшие бивни макарака получали за каждый «в среднем две мелоты (железные лопатки, величиной с руку), до десяти медных браслетов и пару пригоршней стеклянных бус». Но еще больше его угнетало понимание, насколько подобный промысел сократил численность слонов.

Круг исследований ученого оказался весьма широк: он собирал зоологическую и ботаническую коллекцию, наносил на карту новые очертания рек и их окрестностей, с истинно немецкой педантичностью описывал этнографические детали, зарисовывая представителей разных племен, составлял их словари. В сентябре 1878 года, вернувшись из поездки, Юнкер прочитал доклад на заседании РГО, а коллекции передал Академии наук. И начал готовиться к следующему путешествию.

В 1879 году исследователь вернулся в Александрию, откуда отправился в Судан и дальше, к югу от него, в земли, где еще не ступала нога европейца. Ему требовалась база, откуда он мог бы совершать вылазки, изучая новые территории. И таковую ему предоставил один из самых воинственных и суровых вождей племени азанде, воины которого уже победили две прекрасно вооруженные рабовладельческие экспедиции. Столь дурная слава, впрочем, не остановила Юнкера, как и то, что местные народности относились к каннибалам. Исследователь оставался верен себе — он пришел к туземцам с щедрыми дарами и открытым сердцем.

Подобная позиция путешественника и диковинки, которые он привез (музыкальные и шумовые инструменты, иллюстрированные книги), вызвали искренний интерес вождя, который уже опасался не появления в его владениях чужака, а того, что тот передумает у него останавливаться. Юнкер отмечал, что информация «о моем миролюбивом образе действий и о том, что я не посягал на собственность негров и на их свободу, оказывали ожидаемое действие. Неоднократно приходили послы от различных князей с приглашением посетить их области».

При помощи и содействии местных жителей исследователь сумел нанести на карту реку Уэле и ее притоки и добраться до реки Непоко, самой южной точки своих странствий. Позже он продолжил свои исследования в западном направлении, где дошел до точки слияния рек Уэле и Мбому, образующих здесь реку Убанги.

Непривычный климат и тяжелые условия — идти приходилось через тропические леса и болота — не пошли на пользу здоровью Юнкера. Он заболел тропической малярией, страдал от экземы. Перевязки не слишком помогали облегчить его состояние, поскольку приходилось постоянно пересекать водные преграды, где они мокли, а после, высыхая, больше раздражали воспаленную кожу, чем защищали ее. Подходил к концу провиант и необходимые в быту вещи, у исследователя осталась лишь одна новая рубашка. Пора было поворачивать назад. Туземцев это весьма опечалило.

Африка тоже не хотела отпускать своего гостя. Выбраться из Судана ему не удалось — в стране вспыхнуло восстание против египтян, и попасть в Египет не представлялось возможным. Прождав два года, путешественник решил уехать в Европу через Занзибар. На родине его к этому времени уже похоронили: сам он давным-давно не подавал никаких вестей, а спасательная операция под руководством доктора Густава Фишера, организованная обеспокоенными родными Юнкера, не смогла его найти.

В 1887 году Василий Юнкер оказался в Занзибаре. Дорога была сложной и долгой — часть пути он проделал на лодке по озеру Виктория. Здоровье подводило настолько, что местами исследователя несли на руках. Регулярно случались задержки, поскольку приходилось договариваться с местными вождями, чтобы те пропустили чужаков через свои земли. Тем радостнее была встреча со старым другом Швейнфуртом, который в то время как раз был в Занзибаре.

В апреле Юнкер добрался до Санкт-Петербурга, в том же месяце его избрали почетным членом Императорского Русского географического общества. Теперь предстояло собрать воедино все многочисленные результаты исследований — их хватило на объемный трехтомный труд, вышедший на немецком языке.

Увы, подорванное здоровье так и не восстановилось. Путешественник прожил лишь пять лет после возвращения, в 1892 году его одолела инфлюэнца, победить которую он не смог. Но результаты его путешествий, как и мудрое отношение к местным племенам, никуда не делись. И мы в любой момент можем открыть книгу Василия Юнкера, чтобы увидеть его глазами его африканских друзей, места, которыми он прошел, карты, которые он начертил.

Ольга Ладыгина