Город у гавани. Фото: Денис Чебалоа, участник конкурса РГО «Самая красивая страна»
Он вырос всего за три года, стал центром Александровского уезда, четверть века спустя был «понижен» до села, а в 1935 году опять стал городом. Отсюда уходили экспедиции Эдуарда Толля, Георгия Брусилова, Владимира Русанова и Георгия Седова. Здесь открыли биологическую станцию, на которой ученые изучали Баренцево море. Александровск-на-Мурмане, ныне известный как Полярный, вырос из Екатерининского порта, дышит арктическим морем и всю жизнь неразрывно связан с российским флотом.
Скрытая угроза
Во второй половине XIX века ситуация на Русском Севере была не слишком благополучной. Во время Крымской войны в регионе буйствовали англичане, разграбившие множество селений и промысловых становищ от границ со скандинавскими странами и до Соловецких островов. На Баренцевом и Карском морях наших промысловиков начали беззастенчиво теснить норвежские зверобои, парочка маломощных корветов уже не справлялась с охраной побережья. Единственный город Кольского полуострова захирел. Архангельский вице-губернатор Александр Софронов отмечал: «Кола до такой степени ничтожный город, что правительство признало его совершенно бесполезным».
Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы не инициатива министра финансов Сергея Витте, совершившего в 1894 году поездку по приморским районам Архангельской губернии. Император Александр III поручил ему «найти там такого рода незамерзающую гавань, где можно было бы строить большой военный флот, такую гавань, которая послужила бы нам главною морскою базою». И Витте нашел.
У самого входа в Кольский залив раскинулась бухта, которой издревле пользовались поморы, называвшие ее Корабельной (или Корабельным урочищем). В 1724–1729 годах по указу Петра I здесь располагались владения казенного Кольского китоловства, а в XVIII веке гавань получила новое имя в честь императрицы Екатерины Великой. Проехавший по всему Мурману Витте был впечатлен: «Такой грандиозной гавани я никогда в своей жизни не видел; она производит еще более грандиозное впечатление, нежели Владивостокский порт и Владивостокская гавань».
География будущего города. Фото: https://ru.wikipedia.org
Пять лет спустя, 24 июня (6 июля по новому времени), на карте России появился новый город, о чем с известным воодушевлением писали в газетах. И попутно поясняли, почему это событие имело особое значение для России.
«В Иванов день, 24 июня, праздник лета и солнца, Россия отпраздновала большую победу над мачехой географией, точно назло не дающей ей выхода на вольный океанский простор. <…> И вот теперь создан свободный выход на Севере, на издревле русском Мурмане, недалеко от веющего седой стариной Варяжского залива. Мурман суров и дик; берега его омывает суровый, негостеприимный Северный океан; но есть на этом океане места, где воды его не знают ледяных оков, а человеку на то и даны ум и энергия, чтобы бороться с суровой дикой природой, побеждать ее. Новейшая русская победа над северной природой называется: новый город Александровск в незамерзающей Екатерининской гавани».
Газета «Свет», 1899
Не мытьем, так катаньем
Само основание города, однако, далось не так просто. По возвращении Сергей Витте представил Александру III обстоятельный доклад о том, чем хороша Екатерининская гавань для строительства нового местного центра, но император умер, не успев выдать распоряжений по этому поводу. Его наследник Николай II прислушивался к мнению морского и военного лобби в правительстве, ратовавших за создание военно-морской базы России в Либаве (ныне Лиепая) на Балтийском море. Император передал решение в руки специальной комиссии, которая пришла к выводу, что строить город на малозаселенном Севере слишком дорого и нерационально.
Но Витте не сдавался. Он несколько переработал свой проект и понес его в Государственный совет, сделав упор на том, что при появлении развитой инфраструктуры в Екатерининском порту освоение новых мест пойдет бодрее. «В видах правильного развития нашей торговли на Севере и ослабления ее зависимости от иностранных купцов, — настаивал министр финансов, — следует безотлагательно приступить к устройству на Мурманском берегу удобного для стоянки судов коммерческого порта, который вместе с тем служил бы и административным центром». Витте указывал, что, если государство возьмет на себя «инициативу в деле сооружения за казенный счет в Екатерининской гавани частных домов, которые на известных льготных условиях по пониженной стоимости передавались бы в собственность благонадежным лицам из числа русских подданных», желающие поселиться на новом месте сразу появятся.
Гавань, выбранная Витте, и впрямь была весьма удобной. Благодаря Гольфстриму она практически никогда не замерзала — за все годы строительства лишь в 1899-м там появился лед, который, впрочем, был не настолько мощным, чтобы помешать навигации. Защищенная от всех ветров, достаточно просторная, без мелей и подводных камней, с илистым грунтом, удобным для якорной стоянки, — будущий адмирал, а на тот момент лейтенант, полярный исследователь Михаил Рейнеке заявлял, что «нельзя вообразить стоянки безопаснее и покойнее». Плюс ко всему там имелся богатый запас пресной воды — с юго-западной стороны в гавань впадал ручей, который, «по сделанным измерениям», мог давать «около 30 000 ведер воды в сутки». Да и само расположение бухты было удобным: в паре часов от основного пути следования судов, в центре рыболовного района Мурманского берега, примерно на одинаковом расстоянии от основных рыболовных становищ — что в западной, что в восточной части Мурмана.
«Нельзя вообразить стоянки безопаснее и покойнее». Фото: https://ru.wikipedia.org
Внимательно рассмотрев все данные, Государственный совет пришел к выводу, что идея построить там город хорошая. 8 апреля 1896 года проект Витте был одобрен. Николай II дал распоряжение выделить 400 000 руб. на строительство порта, и работы начались.
Здесь будет город заложен
Ответственность за строительство легла на соответствующий отдел архангельской губернской администрации под руководством губернатора Александра Энгельгардта. Порт строили по последнему слову техники. Береговую часть выровняли и облицевали камнем, выше заложили набережную. Возвели особую пристань для крупнотоннажных и глубокосидящих кораблей. Чтобы снабжать суда водой, проложили 200-метровый водопровод. Рядом с пристанью выросли товарные склады, для безопасности которых тут же располагался пожарный обоз и бассейн с пресной водой. Вдоль всего поселения протянулась железнодорожная ветка, параллельно которой выстроили шоссе.
Чтобы все это построить, а также заложить фундаменты под здания, пришлось взорвать динамитом 12 тыс. кубометров скальных пород — для этого наняли норвежских подрядчиков. Осушительные работы и планировку местности тоже осуществляли норвежские рабочие под руководством инженера Ульсена, о чем скандинавские соседи писали в своей прессе не без гордости. В целом, правда, отношение к возникновению нового города у них было неоднозначным.
«Каменная набережная, шоссе, железная дорога, сооруженные норвежскими рабочими, электрическое освещение, телеграф и проч. способствуют тому, что город выглядит солидным центром, о чем, по-видимому, заботятся строители, почему невольно забываешь, что этот город лишь новорожденное дитя. С открытием Екатерининского порта Норвегия уже не будет иметь дело с пустынным берегом, а будет иметь в соседстве, до некоторой степени, культурный край, с которым торговля и другие сношения примут большие размеры, чем до сих пор. Со временем, с развитием этих сношений, мы будем свидетелями, без сомнения, интересной конкуренции между норвежцами и русскими у берегов Ледовитого океана».
Норвежская газета Morgenbladet, 1899
Конечно, в основном на строительстве трудились наши рабочие — в 1898 году на 50 норвежцев приходилось 200 русских. При этом материалы и заготовки везли чуть ли не со всей страны. Здания рубили в Архангельске и перевозили пароходами на Мурман. Механизмы для закрывания и открывания окон, позволявшие защищать внутренние помещения от шквалистых ветров и арктических морозов, делали тульские мастера. Стекло поставляло Северное стекольное общество. Особенное внимание уделялось электрическому освещению города, чтобы смягчить тяготы полярной ночи. К нему предъявлялись особые требования, работы взяла на себя петербургская компания «Н. Глебов и Ко».
Параллельно велось строительство церкви Св. Николая Чудотворца. По признанию современников, «особенно хорош в нем резной иконостас, исполненный по рисункам художника Васнецова. Образа Богоматери и Спасителя — копии, писанные с картин того же художника его дочерью; остальные иконы писаны художниками Киселевым, Коровиным и фон Мекком».
Город вырос беспрецедентно скоро, всего за три года. 24 июня 1899 года в присутствии великого князя Владимира Александровича состоялась торжественная церемония открытия, на которой новый административный центр получил свое имя в честь императора Александра III. В нем была больница, Александровское городское училище, гостиница — словом, все необходимое.
Торжественное открытие г. Александровска-на-Мурмане 24 июня 1899 года. Фото: https://ru.wikipedia.org
«Подъезжая к г. Александровску, видим справа на скале строящийся громадный дом для помещения биологической станции, далее изящные строения Архангельско-Мурманского пароходства с прекрасно устроенной деревянной пристанью. <…> Город расположен на возвышенной скалистой местности, где построено до 40 казенных деревянных зданий, в которых проживают чины администрации и помещаются разные присутственные места, больница и пр. Собор как по наружному виду, так и внутри настолько хорош, что ничего нельзя желать лучшего. <…> На городской площади вязко — несмотря на то, что она засыпается песком; последнее мало помогает, потому что мелкий песок тонет в тундровой почве. По наружному виду город производит на зрителя приятное впечатление».
С. П. Гоппен. От Архангельска до Чалмозера Александровского уезда. Путевые заметки. 1900
Казалось бы, город ждет славное будущее, но судьба его оказалась неровной. После революции его переименовали в Полярное, свой статус он потерял, став селом. Однако в 1933 году советское правительство пришло к той же точке зрения, что и Витте в свое время: место прекрасно подходит для создания военно-морской базы. В конечном итоге первоначальная идея министра финансов воплотилась в жизнь. Но это уже была совсем другая история.
Ольга Ладыгина