14 марта — 90 лет со дня рождения легендарного журналиста, члена Русского географического общества Василия Пескова. В честь этого события РГО совместно с ИД "Комсомольская правда" публикует серию знаковых материалов Василия Михайловича на ресурсах Общества. "Когда бушевали метели" — его первый текст, вышедший на страницах "Комсомольской правды" 20 марта 1956 года. Вот что он рассказывал о появлении этого очерка в интервью усманской газете "Новая жизнь" в 2011 году:
— А каким образом оказались в Москве?
— Можно сказать, случайно. Зима в 56-м году была свирепая. Кабаны и олени в заповеднике страдали от морозов и глубокого снега. Много зверей погибло. Я жил за городом и однажды в вагоне услышал историю о том, как школьник на лыжах носил оленям овёс и сено и сам захворал. Я навестил семиклассника. Он уже поправился. И мы вдвоём отправились в лес. Покормить удалось только самых слабых. Одну олениху удалось снять, когда она брала сено из рук кормильца...
Снимок и заметку по совету более опытного газетчика я решил послать в "Комсомолку". С Борисом Ивановичем (Стукалиным, редактором "Молодого коммунара", где работал Песков — ред.) я пришел советоваться. "Удачная заметка, хорошо бы у нас напечатать, но тебе надо расти. Посылай". Через несколько дней позвонили из "Комсомолки": "Ваша заметка будет опубликована через три дня".
Примечательно, что позднее в книгах и сборниках очерк давали с купюрами, изъяв абзац, критикующий руководство заповедника. Мы публикуем оригинальный текст Василия Михайловича.
Когда бушевали метели
Суровая в этом году зима. В декабре и январе шел снег, выли метели. Оставит зверь в лесу следы, наутро их уже не видно. Позамело все тропинки, и казалось – богатая жизнь заповедника притихла, спряталась глубоко под снег.
В теплой норе спал отъевшийся за лето енот, домовитым бобрам было уютно в скрытых под снежной шубой домиках на болотистой глухой речке.
В феврале ударили морозы, да такие, что вековые липы и дубы лопались вдоль по стволу. Трудно стало жить в лесу тем животным, которые каждодневно должны были добывать себе пропитание. Больше корма в холодные дни требовалось запасливой белке, трудно стало лисицам. Почти метровую толщу снега надо было прорыть, чтобы поймать мышь. Нырнет лисица в сугроб – только рыжая метелка хвоста торчит над снегом…
Гибли птицы, застигнутые бескормицей и морозами. Они перекочевали из лесной глухомани на опушки, ближе к человеческому жилью. Но подлинная лесная драма разыгралась с оленями. Их в Воронежском заповеднике несколько сотен. За последние годы под охраной человека они расселились далеко по окрестным лесам. В малоснежные зимы олени легко находили прошлогоднюю траву, поедали молодые побеги кустарников, легко добирались к кормушкам с сеном. Этой же зимой не только что докопаться до травы и молодых побегов, даже передвигаться стало трудно.
Работники заповедника не позаботились наполнить с осени все кормушки сеном, и в конце февраля, когда ударили сильные морозы, стали находить трупы животных. В желудках оленей – лишь хвоя да жесткая кора деревьев.
Обычно пугливые и осторожные, олени стали появляться на железнодорожной линии и, не боясь свистков паровоза, подбирали случайно упавшую с платформ сахарную свеклу.
Раньше только счастливцам доводилось увидеть в лесной чаще стройных красавцев. Теперь же робких оленей часто встречали на лесных дорогах. Они подходили вплотную к жилью. Скоро олени стали частыми гостями на скотных дворах, в прилегающем к заповеднику поселке Графском.
В это трудное время о лесных жителях позаботились школьники 61-й и 69-й железнодорожных школ станции Графской. Много тут было трогательных историй, но об одной хочется рассказать особо.
… Девятиклассник Коля Чубинский, юный натуралист из 69-й школы, отправился на лыжах в лес – подсыпать корм в расставленные по разным кварталам кормушки для птиц. Увлеченный прогулкой, он не заметил, как очутился в дальнем, глухом квартале заповедника. Он повернул было назад, но остановился, заметив свежие следы.
"Необычное соседство, - подумал Коля. – Почему это рядом с оленьим следом вьется ровной цепочкой лисий?"
Любопытство натуралиста заставило Коля пройти по следам километра три. Так вот в чем тайна! Утопая в снегу, с трудом пробираясь сквозь подлесок и бурелом, понурив голову, брела олениха. Бока у нее ввалились. Она еле передвигала ноги. Лисица почуяла близкую смерть животного и преследовала его, надеясь поживиться мясом, когда олениха ляжет. Олениха чувствовала опасность и поднималась, мотая головой, когда лисица уже намеревалась броситься к ней.
Коля стукнул палкой по дереву, лисица оглянулась и огненным шаром метнулась в чащу. Олениха тоже бросилась бежать, но после четырех-пяти прыжков грузно осела в сугроб, вытянув голову с большими печальными глазами.
- Кто ты – друг или еще более опасный враг? – казалось, вопрошали они.
Коля медленно, очень медленно, чтобы не спугнуть погибающее животное, стал подходить ближе. Через полчаса олениха уже подбирала шершавыми губами с Колиных ладоней приготовленный для птиц овес…
Стало смеркаться, когда Коля собрался в обратный путь, наломав и подложив оленихе тонкие ветки кустарника.
На следующее утро, приторочив сзади вязанку сена, наполнив карманы овсом и взяв пакет с солью, он снова пустился в путь. Не ушла ли олениха из этого квартала? Нет, она лежала на том же месте, где он ее оставил, и сразу подняла голову навстречу гостю. Потом с жадностью стала лизать соль; как и вчера, съела весь овес. Сено Коля оставил у лежки.
Так продолжалось несколько дней. Олениха привыкла к ежедневному гостю и уже робкими шагами выходила навстречу из чащи на призыв: "Ленка! Ленка!"..
Свидания прервала вьюга.
- Сегодня в такую даль идти нельзя, - сказала мать.
- А как же Ленка? – забеспокоился Коля.
- Завтра метель утихнет, тогда пойдешь.
Но на другой день метель разыгралась с новой силой.
"Погибнет Ленка без еды", - сокрушался Коля, тайком от матери снаряжая лыжи и увязывая сено. В школе был разговор, что, почуяв легкую добывчу, в заповедник перекочевали из степи волки.
"Если нападут, обессилевшая Ленка погибнет. А вдруг на меня нападут?" Коле сразу вспомнились рассказы о людях, растерзанных волками. Но тут же пришла на память и статья в журнале, где говорилось, что волки нападают на человека очень редко…
Пошел!.. Самым трудным оказалось не сбиться с дороги. Метель слепила глаза, и Коля порой ощупью находил протоптанную им раньше лыжню. Уже обессилевший, он подошел к старой лежке. Оленихи не было. Не было и следов, их замела метель. "Ленка! Ленка!" - звал Коля, не зная, куда направить лыжи. Под каждым сугробом чудился заметенный снегом труп зверя. В ответ лишь ветер свистел в верхушках старых сосен. Потеряв надежду, Коля повернул было домой, и вдруг под тремя толстыми деревьями поднялась голова! Ленка! Олениха поднялась на ноги и лизнула мальчика в лицо…
Наутро метель утихла, но проплутавший в метель по лесу Коля слег в постель.
Мы встретились с ним, когда он уже оправился от болезни.
- Четыре дня Ленку не видел, - волновался Коля. – Что теперь с ней?
Запасшись кормом, биноклем и фотоаппаратом с телеобъективом для дальней съемки, мы отправились в глухой квартал. Ярко светило солнце, снег переливался тысячами искр. Идти было трудно. Лыжи тонули в снегу, запутывались в густом кустарнике, натыкались на поваленные деревья. Тут я понял, как трудно было шестнадцатилетнему мальчику пробираться одному в метель.
Олениху мы искали долго и, уже не надеясь встретить, начали фотографировать живописные уголки леса, как вдруг Коля замер и знаками стал показывать мне.
-Смотрите! – шептал он. – Стадо на лежке.
Я невольно повернулся, ветки у меня под ногами затрещали, и пять олених во главе с рогатым самцом бросились бежать. С минуту их головы виднелись над сугробами, потом исчезли.
- А, кажется, Ленка там! – сказал Коля.
Мы медленно пошли по следам и после получасового пути увидели в ложбине оленей. Они стояли, насторожив уши.
- Ленка! Ленка! – позвал Коля.
Стадо бросилось бежать; олениха с пролежнями на боках тоже метнулась и вдруг остановилась.
Ленка, Ленка! – позвал Коля.
Олениха узнала Колю, но, видно, боялась другого человека. Я осторожно отошел назад, и только с помощью телеобъектива мне удалось запечатлеть трогательную сцену встречи друзей.
… Домой едва дотащились. На лыжи налипали огромные комья размякшего под солнцем снега. Март вступил в свои права.
- Теперь олениха не одна, со стадом не пропадет. Да и тепло стало, - сказал мне на прощанье Коля.
Василий Песков, 20 марта 1956 г.